КАК НЕ УХУДШИТЬ \»СТОЛИЧНЫЙ ПОРТРЕТ\»

В статье говорится об исследованиях, позволяющих оценить качество окружающей среды в Ташкенте, мерах, предпринимаемых по улучшению экологической ситуации и о том, какие действия горожан ее усугубляют.
\»Несколько сюжетов на фоне маловодья\», 2002г. Чтобы его улучшить, хокимиятом Ташкента принята и реализуется пятилетняя программа действий по охране окружающей среды.

Какая она, подземная речка?

Ее мы не видим, но эта часть экологического портрета столицы весьма впечатляюща. Пресная подземная речка идет транзитом вдоль чирчикской долины, обеспечивая питьевой водой и ташкентцев, и всех живущих ниже по течению. Какой?

На ее качество влияет то, что Ташкент расположен на двух надпойменных террасах. По “бортам” долины Чирчика грунтовые воды находятся на глубине в десять-двадцать метров, а ближе к руслу — в полметра.

На качество подземной реки влияет и то, что водоносные горизонты слабо защищены глинистыми породами — на ином квадратном метре фильтрация достигает двухсот литров в сутки. Напомним, что столица канализована на 85 процентов. Все то, что не ушло в канализацию, сброшено в выгребные ямы или просто пролито в грунт, ниже которого -галька…

Детальное геоэкологическое картографирование выполнено специалистами “Кизилтепагеологии” в 1996 году по сетке через каждые 250 метров. Чего только в подземных водах не обнаружили! Прежде всего встревожила высокая степень загрязненности нефтепродуктами и другими химическими веществами.

Было выявлено немало аномалий, вроде той, что возникла в конце восьмидесятых у станции метро “Чкаловская”. Там причиной выделения газов стало высокое загрязнение подземных вод и почв нефтепродуктами. Зафиксировав на станции метро “Чорсу” высокие концентрации метана, а на “Гафура Гуляма” — концентрации углекислого газа, многократно превышавшие предельно допустимые, исследователи “докопались” до тех же причин. Вот новые черты подземного лика столицы: “Меняется химизм вод, они становятся коррозионно-агрессивными к бетону и металлам. В условиях подтопления на значительных площадях в районах застройки возникает угроза подземным коммуникациям, фундаментам, метрополитену”.

В программе действий хокимията по охране окружающей среды предусмотрено установить зоны санитарной охраны источников водоснабжения, обеспечить санитарно-экологическую безопасность трасс метрополитена, провести инвентаризацию скважин, увеличить мощность городских очистных сооружений. Предполагаются и дальнейшие геоэкологические исследования с последующим изданием экологической карты столицы.

А вот еще один пункт из программы: «Установить водоохранные зоны магистральных каналов”. Эту задачу правительство ставило в своем постановлении еще в 1992 году, теперь оно продублировано решением местной власти. Среди исполнителей указан ряд организаций, и в их числе городской комитет по охране природы. Тут предвидят активное сопротивление не только со стороны организаций, но и со стороны жителей, захвативших землю у воды под курятники, пристройки, ларьки, гаражи. Пока трудно сказать, какие сработают рычаги — экономические, юридические или этические. Но уже первые шаги в реализации программы показали: ее выполнение потребует немалых усилий и средств.

Деньги для Салара

Около 25 миллионов сумов было истрачено в 1999 году на оздоровление канала Салар. На километр — по миллиону. Работы продолжались и в 2000-м. Салар — приток Чирчика — один из самых крупных городских магистральных каналов. Около полусотни относят к крупным и средним. А всего каналов и коллекторов — более ста, растянувшихся по территории Ташкента на 240 километров.

Что только в них не сбрасывают! В Саларе, контролируемом на семи створах, за год выросло загрязнение азотами нитритным, аммонийным, хромом шестивалентным, медью, цинком, органическими веществами. Рост по этим компонентам исчисляется в процентах. Нефтепродуктов прибавилось в воде в три раза. В Саларе было зарегистрировано девять случаев загрязнения нефтепродуктами с десятикратным превышением предельно допустимых концентраций.

По загрязненности реки и каналы относят к пяти классам. Если в 1998 году на выходе из города Салар числился во вполне приличном третьем классе умеренно-загрязненных вод, то затем перешел в четвертый — вод загрязненных. Почему? В ходе реконструкции канала поднялись донные отложения, вот и поплыл осадок. А нефтепродукты оказались в канале из-за сбросов АО “Раф”, двух автоколонн, одного автопарка и городских дорог.

Сходные проблемы и на других каналах. Два ЧП случилось на Каракамыше, а еще через год в соседстве с ним районные власти ликвидировали озерко и тут возникла натуральная свалка. В общем, выполнять программу не просто.

Вглядимся в… воздух

“В целом по Ташкенту суммарные выбросы вредных веществ от стационарных источников и автотранспорта уменьшились в 2000 году по сравнению с 1999 на 4650 тонн”. Это много или мало?

В ответ на этот вопрос в Главгидромете и городском комитете по охране природы мне выдали следующую информацию: в пиковый 1983 год в Ташкенте суммарные выбросы от всех взятых на учет источников составили 514 тысяч тонн, в 2000-м — 232 тысячи. При этом вклад транспорта вырос с 64 процентов до 95,5 процента. Доля промышленности уменьшилась, но не потому, что тут очень заботятся о природоохранных технологиях — просто предприятия работают не на полных оборотах. С 1996 по 2000 год выбросы вредных веществ от стационарных источников снизились на 22,3 процента. Зато автотранспорт выбросы увеличил на 75,6 процента.

В программе действий столичного хокимията по окружающей среде намечена реализация мер по сокращению вредных выбросов в атмосферу на крупнейших предприятиях города. В списке — ГАО “ТАПОиЧ”, “Узжелдорреммаш”, “Узиталмотор”, “Совпластитал”, “Вторцветмет”, аэропорт…Как сокращать? В документе указано: “за счет строительства и реконструкции систем улавливания и пылегазоочистки отдельных цехов и производств”.

Заразимся чужой тревогой

Вообще-то она не чужая. Авторы программы — такие же горожане, только более информированные. Что их волнует?

Увеличился вывоз шин и ртутьсодержащих отходов на городскую свалку. По отчету Ташкентского аэропорта здесь накоплено и хранится более двух с половиной тысяч старых автошин и около двух тысяч авиационных. В Сергелийском аэропорту их, должно быть, раза в три-четыре больше. Шины — токсичный отход, загромождают территорию. Вот и стремятся от них избавиться. Когда поступают сигналы о вывозе сергелийских шин на свалку, экологи заставляют шины собрать и отправить на переработку. Но переработка дороже, чем договор с автодормехбазой…

Как остановить любителей экономии? Контролировать свалку? По Закону “Об охране природы” — да, по Закону “О государственном контроле деятельности хозяйствующих субъектов” — нет. Свалку, как и автодормехбазу, которой разрешено вывозить только мягкие бытовые и строительные отходы, можно проверить раз в году вместе с налоговиками, пожарными и санврачами, если проверку включит в план Координационный совет. Программу действий по охране окружающей среды приходится выполнять, нарушая то один, то другой закон.

Очевидно, что законодательство надо совершенствовать. Пока же, чтобы не оставить город без надзора, экологи и производственники нередко выбирают Закон “Об охране природы”.

“Кисти” и “краски” бывают разные

Большинству из нас кажется, что не так страшен черт, как его малюют. “То, что ездим на машинах с этилированным бензином, не наша вина и беда”. Между тем вина во многом наша и тем более беда. Приборы по всему Ташкенту фиксируют свинец выше предельно допустимых концентраций. Программа хокимията предполагает отказ от этилированного бензина, переход к качественному неэтилированному, без свинцовых добавок.

Очень многие черты “столичного портрета” живущие в городе создают сами, и часто — “плохими кистями и красками”. То, что улицы заплевали семечками, некрасиво, но несмертельно. Гораздо серьезней обстоятельства при продаже живого мяса. Многие продавцы стремятся сделать это, минуя оптовый рынок. Купля-продажа идет полулегально, шкуры отправляются за рубеж, а кости и кишки животных тоннами выбрасывают на свалку.

Туда же, под дождь и солнце, вывозят то, что отрезали или вырезали, медицинские учреждения. Из всех городских больниц, по данным экологов, только тубинститут имеет муфельную печь для сжигания медицинских отходов. Кое-что медучреждения не вывозят, а закапывают. Как сообщили экологам жители, в водоохранной зоне канала Бозсу этим занимается областной онкодиспансер. Экологи убедились в факте, оштрафовали замглавврача, взяли с него обещание, что организуют утилизацию. А организует ли? Технология требует средств.

Больше всего обращений горожан в Ташгоркомприроду поступает из тех районов, где промышленные и транспортные предприятия находятся в тесном соседстве с жильем. К примеру, выросло новое предприятие \»Кабултекстиль\». Не успели толком порадоваться, как появились жалобы на шум. Выяснилось, что шумная компрессорная станция в проекте отсутствовала, экспертизы не проходила. Что делать?

В программе действий хокимията об этом ничего не сказано. Сказано в Законе “Об охране природы”. В нем есть несколько очень серьезных статей об экологической экспертизе проектов. Без нее ничего нельзя строить! Но не просто выловить тех юридических и физических лиц, кто возводит объекты “на ура”. Экологи просят банки не открывать финансирования без экспертизы. Но те ссылаются на другой закон — \»О банковской деятельности\». Банкиры утверждают, что любая информация о клиенте — секрет. На просьбу прекратить финансирование объекта без экспертизы отвечают: \»Мы не финансируем, мы — кредитуем\».

Трудновато при такой позиции деловых партнеров улучшать “столичный портрет”. Что касается денег на оздоровление экологической ситуации, то тут еще больше вопросов. Все организации и предприятия платят однопроцентный экологический налог. За 2000 год общая сумма по республике составила 18 миллиардов сумов. Немало, но они растворились в бюджете. Нет речи о их целевом использовании. То же самое и с платежами за выбросы, сбросы и размещение отходов. Впервые их предприятия полной мерой оплатили в том же 2000 году. По Ташкенту сумма составила 105 миллионов. По постановлению правительства 20 процентов платежей должны поступать на счета природоохранных служб Госкомприроды для целевого использования. А с этим опять пробуксовка. Не хватает средств на природоохранные меры.

Наталия ШУЛЕПИНА
\»Несколько сюжетов на фоне маловодья\», 2002г.

Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram

Еще статьи из Город и село