РАЗВЕ МОЖНО ЗАБЫТЬ КАЗАХДАРЬЮ?

Десять дней, как пришла в Казахдарью вода. Три года отсутствовала. Мы, журналисты — участники медиатура, русло сухим не увидели. От бегущей по протоке воды нам было весело так же, как и жителям каракалпакского поселка. Они успели в конце июня посадить картошку. В день нашего приезда установился штиль, и песок никого не мучил, позволяя им и нам легко дышать. Чья-то лодка на привязи покачивалась в потоке. Сесть бы в лодку, да доплыть до Амударьи и Арала…
«Новый век», № 29, 16-22.7, 2009г. cм.фото sreda.uzДесять дней, как пришла в Казахдарью вода. Три года отсутствовала. Мы, журналисты — участники медиатура, русло сухим не увидели. От бегущей по протоке воды нам было весело так же, как и жителям каракалпакского поселка. Они успели в конце июня посадить картошку. В день нашего приезда установился штиль, и песок никого не мучил, позволяя им и нам легко дышать. Чья-то лодка на привязи покачивалась в потоке. Сесть бы в лодку, да доплыть до Амударьи и Арала…
Бирюзовый след

«Далеко до моря?» — Жеткирбай Букешев, местный житель и наш провожатый, конкретен: «Ходил, но не дошел». Километров через сто начались топи, и он вернулся. Когда был мальчишкой, поселок Казахдарья являлся границей дельты. Море плескалось сразу за ним. Все мужчины рыбачили. Теперь, по расчетам Жеткирбая, километров двести до южного края. «Какого из морей – Западного или Восточного?» Вопрос журналистов ставит его в тупик. Для местных жителей Арал по-прежнему един и неделим.

Мы чувствуем себя «доками», так как по пути из Нукуса в поселок познакомились с цифрами и рассмотрели космоснимки. Полвека назад Амударья доносила до Араломорской впадины 43 кубокилометра. В прошлом году воды поступило по Амударье меньше кубокилометра. Прежде уровень воды в Арале находился на отметке в 53 метра, теперь в два раза ниже. Разделилось море на три части на рубеже веков. На июньском снимке 2009-го года Западный Арал вытянут узкой зеленой лентой. А от Восточного остался лишь легкий бирюзовый след с белесыми от соли топями и болотами.

Стоя у старого баркаса на берегу полноводной Казахдарьи, нам не верится ни в три года без воды, ни в пыльные бури. Мы хотим думать, что Арал все еще велик, и до него можно дойти или доплыть. Ласкает слух слово «рыбзавод». Его глухой забор тянется вдоль края протоки, но к морю отношения не имеет. Рыбу сюда везут с Жылтырбаса, ставшего озером благодаря проекту МФСА по созданию локальных водоемов. В нижней части высохшего залива Жылтырбас построена многокилометровая дамба, она и позволяет даже в маловодье сохранить воду. Здесь рай для перелетных птиц и арендаторов.

Задача медиатура, организованного «Экосаном» в союзе с несколькими партнерами, включая Региональный экологический центр и сеть засушливых стран «Драйнет», — познакомить ташкентских и нукусских журналистов с наилучшими практиками борьбы с опустыниванием и деградацией земли. Изучить практику Жылтырбаса не удастся. Программой предусмотрен объезд по Устюрту и дамбе другого локального водоема – озера Судочье. Его увидим завтра, а сейчас вновь загружаемся в микроавтобусы и выезжаем на высохшее аральское дно. Отсюда движутся барханы, они километрах в четырех от поселка.

Пески с солью и без

Кое-кто из ташкентских оппонентов удивлялся накануне медиатура: «Да что в Казахдарье смотреть? Интересует проект? Так поезжайте, когда он завершится».

Проект Глобального экологического фонда, Программы развития ООН и правительства Республики Узбекистан по достижению стабильности экосистем на деградированных землях в Каракалпакстане начат в марте 2008 года. В первый год ученые изучали территории близ Казахдарьи. Выявили девятнадцать видов ландшафтов. Выбрали земли, где надо остановить подвижные пески, обогатить пастбища, создать питомники и опытно-показательные участки.

Идем по песку. Торчащие из него зеленые пучки почти не удивляют. Все слыхали про самозарастание, очевидно, вот оно. Ровные строчки саксаульников вызывают комплименты в адрес матушки-природы. Между тем природа не причем. Мы находимся на двухгектарном опытном участке, где в февральскую стужу в голимый песок Жеткирбай Букешев и его земляки сажали сеянцы. Сейчас зеленые пучки в «тени» камышовых настилов и клеток похожи на шапки и шапчонки. Лесоводы сетуют, что не было дождей по весне. Но и в сушь прижилась в барханах половина сеянцев.

Климат, и раньше резко континентальный, с уходом моря стал жестче. Осадков за год выпадает всего 102 миллиметра, а испаряемость – 1750 миллиметров. На северо-востоке от Казахдарьи – очаги (язвы) дефляции, а сила ветра больше двадцати метров в секунду. Как в живом организме язвочки могут разрастись, так и в пустыне. Ветер вздымает незакрепленный песок, и понеслось! «Лекарство» против язв дефляции — закрепление песков. Экстрим побуждает лесоводов использовать разные хитрости. Эти хитрости мы перешагиваем одну за другой. Камышовые грядки и клетки уже позади. Теперь перепрыгнем через камышовые загородки, они – третий вид мехзащиты сеянцев.

Неожиданно барханы закончились и начались солончаки. На них вообще ничего не растет. Скудный пейзаж украшают песконакопительные борозды, пропаханные метров через десять. Эксперты проекта с воодушевлением говорят, что засыпало полуметровые борозды наполовину. Чему радуются, непонятно, ведь песка в пустыне немеряно. Нам объясняют про разницу между песком с солью и без нее. В бороздах, как и за камышовыми загородками, задерживается пресный песок, копится влага. Осенью сюда можно посадить сеянцы саксаула, селина, черенки кандыма. Борозды казахдарьинцы удлинят с двухсот метров до двух километров, а общую площадь опытного участка увеличат с двух до двухсот гектаров. И это только начало.

Благодаря проекту человек пятьдесят местных жителей получат работу. Когда рыбалка ограничена, скот повыбил пастбища и страдает от бескормицы, а растениеводство из-за трехлетнего маловодья сомнительно, благое дело – сажать саксаул.

Кто-то из коллег, бывавший в Казахдарье в пыльную бурю, всю дорогу скептически хмыкает: «Зачем здесь что-то сажать? Надо всем отсюда сваливать».

В таких или примерно в таких условиях в Каракалпакстане живет полтора миллиона человек. Казахдарьинцев – около четырех тысяч. Может быть, им тяжелее всего, но не уезжают. Ждут по три года воду и готовы применять наилучшие практики — выращивать сеянцы в питомнике, засаживать барханы и солончаки, заниматься очаговым лесоразведением, обогащать пустынные пастбища, улучшать породы скота. Медиаколонна в тучах пыли выезжает из пустыни. Все в пыли. На наш коллективный медиатуровский взгляд, местные жители, которые в ней «купаются» ежедневно, просто герои.

Триста ведер

Питомник поливают не из ведер, а качают воду насосом из Казахдарьи. Вода бурлит в арыке. Спасибо тому, кто открыл шлюзы Тахиаташского гидроузла. Ниже Тахиаташа Амударья и прошлую осень, и нынешнюю весну представляла собой цепь мелких озер. То же было и в Казахдарье. Посадив в питомнике семена засухоустойчивых растений и не очень засухоустойчивых декоративных и плодовых деревьев, лесоводы поливали их до июня остатками из речкиных омутов. Соль как снег белела в лунках. Выживут сеянцы — погибнут?

Сейчас всем очевидно, что выживут. Насос уткнулся носом в протоку, арык шумит. А журналисты в приподнятом настроении едут сперва в одну казахдарьинскую школу, потом в другую. Здесь вместе с экспертами проекта и аксакалами обсудим, приживутся ли в поселке наилучшие практики.

Допустим, вырастут саксауловые леса на барханах, но каждой семье на зиму надо дров три-четыре тракторных тележки. Одни будут сажать, другие – рубить? Допустим, выбитые пастбища удастся восстановить. Очень хороша наилучшая практика очагового лесоразведения, когда квадраты пять на пять метров, засаженные кормовыми культурами, расширяются и смыкаются. Так кормовую емкость пастбищ можно поднять в два с половиной раза. Но скот – малопродуктивный. Если брать не качеством, а количеством, растущие стада продолжат выбивать пастбища. И тогда снова пастбища – прощай, а барханы здравствуй?

Вот что слышим в ответ от местной администрации и участников проекта: «По государственной программе в Казахдарью до конца года протянут газопровод. Этой весной уже открыт животноводческий пункт, который займется селекцией и ветеринарными услугами. А деревья можно в каждом дворе выращивать, если будет вода».

Лет пять назад в мой первый приезд в Казахдарью услышала, что вместо старой школы с шестнадцатью печками будет по госпрограмме построена новая двухэтажная школа. И точно – построена. В тот первый приезд зашла в местную больницу и познакомилась с единственным на всю Казахдарью врачом. Теперь кроме главврача есть еще и педиатр, и это прогресс. Да только водоочистное оборудование «Экос», обеспечивающее больницу питьевой водой, вышло из строя, сломался насос у реки — и садик, где росли лох и веник, высох.

Идем вместе с медсестрой по воду. В руках ведра. До Казахдарьи метров двести. Вода в протоке не Бог весть какой чистоты. Для полива сада-огорода годится, но доставляет ее медсестра раз за разом для питья и других больничных нужд. Говорит, что день на день не приходится. Когда приносит тридцать ведер, когда — триста. Очевидно, что это – не лучшая практика. Действующих насосов-качалок на поселок всего штук восемь. Если нет в Казахдарье воды, идти за ней далеко-далеко.

Почему в Казахдарье не было воды три года? Местные жители этого не знают, и любимая присказка «если будет вода в реке» звучит постоянно. Мы повторяем ее за казахдарьинцами: «Если будет…». Приедем, как нам советовали, лет через пять, когда закончится проект по достижению стабильности экосистем на деградированных землях. Увидим кусты саксаула за околицей, в самом поселке — развесистые деревьев, тучные стада на пастбищах и воскликнем со знанием дела: «Вот это да!».

Наталия ШУЛЕПИНА
«Новый век», № 29, 16-22.7, 2009г.

Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.

Комментарий

Имя

E-mail

Сайт

семь  −   =  шесть

Введите код с картинки (CAPTCHA)*

 Notify me when new comments are added.

Получать новые комментарии по электронной почте. Вы можете подписаться без комментирования.

Еще статьи из Климат