ВИД С ХОЛМА ДЖАНИКОЛО

Сдавая ключи портье, услышала от него: «Ничего экстраординарного?» — «Ничего». Ясно, что спрашивал он о номере, а не о впечатлениях от Рима. Мне напоследок захотелось добавить, что экстраординарна конференция, проходившая тут, на холме Джаниколо. Участники договорились не только сохранить, но и расширить сеть засушливых стран – Драйнет — для обмена наилучшими практиками. Но подъехало такси. Несказанное переполняло весь перелет до Ташкента. И сейчас, когда пишу эти строки, с картой Рима у локтя, нет-нет да ущипну себя: «Это было?»
\»Новый век\», № 46, 19.11.2009г.Сдавая ключи портье, услышала от него: «Ничего экстраординарного?» — «Ничего». Ясно, что спрашивал он о номере, а не о впечатлениях от Рима. Мне напоследок захотелось добавить, что экстраординарна конференция, проходившая тут, на холме Джаниколо. Участники договорились не только сохранить, но и расширить сеть засушливых стран – Драйнет — для обмена наилучшими практиками. Но подъехало такси. Несказанное переполняло весь перелет до Ташкента. И сейчас, когда пишу эти строки, с картой Рима у локтя, нет-нет да ущипну себя: «Это было?»

Маршбросок

Если посчитать, сколько часов из шестидневной поездки пришлись на осмотр столицы Италии, то, ой, немного. Но монету в фонтан ди Треви я перед отъездом бросила, и загадала: «А вдруг еще?»

…«Случаются в жизни чудеса!», — с этой мыслью в голове и с картой в руке начался первый выход в Вечный город. Перед этим портье долго объяснял, как добраться до исторического центра на автобусе. «А пешком?» — «Полчаса, если спуститься с холма Джаниколо и по мосту пересечь Тибр. Идите по карте». Как выяснилось, «наш» холм к семи холмам, на которых поначалу находился Рим, не относится. Но зато он в округе самый высокий, в чем убедилась, когда карта, вернее, люди с картами, вывели на обзорную площадку с балюстрадой.

За ней, как на ладони, лежал Рим. День склонялся к вечеру. Над городом летел самолет, а за самолетом синели тучи, и каменные купола там, где нет солнца, казались серо-синими. Купола, башенки и башни высились везде, и у самого горизонта их придавливала тяжелая мгла. Вдруг солнце прорвало непогоду и разрезало город сочной желтой полосой. Купола вмиг засияли, а туристы ахнули: «Сколько соборов-то, больше четырехсот!»

Они были и по ту сторону Тибра, и по эту. Одно сооружение, очень похожее на собор с тремя арками, фонтанировало в нескольких шагах. Вода била как раз из арок. Надпись на фронтоне говорила о его связи с католической церковью. Папа Павел V Боргезе приказал восстановить древний акведук, по нашему, водопровод, проложенный аж в 109 году и заканчивавшийся на этом самом месте. В ознаменование пуска воды в начале XVII века и сооружен фонтан Аква-Паола в форме церковного фасада.

Фасад смотрел в сторону древнего Рима. Публика тоже. Сверяясь с картой, она прикидывала, где же те самые семь холмов? Мне же было совершенно очевидно, что за сегодняшний вечер и завтрашние полдня до начала конференции удастся обежать далеко не все. Заспешила по ступенькам вниз. Впрочем, разные мысли мешали спешить. Ну, например, не иду ли по «культурному слою» над святилищем двуликого бога входов и выходов Януса (он же Яникул и Джаниколо)? Святилище находилось где-то здесь в дохристианские времена. И за младенцев волновалась: «К подошве какой из возвышенностей прибило плот с Ромом и Ремулом? Какая ближе всего к Тибру?»

Ну да, Палатинская, тут братьев вскормила волчица, а дятел и чибис разделили с волчицей часть материнских забот. Тибр, чувствовалось, где-то на подходе. По узким улицам все чаще катили мотоциклы. Брусчатка была уставлена длинными черными шеренгами этих друзей человека, поджидающих хозяев. И то сказать, Италия по производству мотоциклов занимает первое место в мире.

На прохожих местные жители обращали внимание постольку поскольку. Какая-то женщина стряхнула из окна скатерть. Мужская одежка сохла на веревке между домами эдак века шестнадцатого. Быт представлялся не менее интересным, чем история. И на него с упоением глазели люди с такими же зелеными картами, как у меня. К любопытствующим я начала испытывать почти родственные чувства. Чем ближе к Тибру, тем их становилось больше. И по мосту, который назывался почему-то систо (шестой), мы дружно-весело перешли через реку. На нем кто-то зарабатывал игрой на гитаре, кто-то из хохочущих итальянцев заманивал поучаствовать в цирковой буффонаде. И это было для них дольче вита — наслаждение жизнью.

И ты, Брут?

Ноги принесли к Ариа Сакра. Сверилась по карте, точно. На ней изображено место археологических раскопок. Вокруг стояли люди у ограждения и, наверное, представляли, как здесь было во времена оные. Я тоже. Но так бы и считала эти раскопки — идеальным примером консервации и только, если бы не услышала русскую речь. Мимо неслась экскурсия. Может быть, и ее участников время поджимало. Все они шли в быстром темпе как бы сами по себе и в то же время вместе. Сама собой разговаривала гид с бантом на зонтике. Я пристроилась сбоку, и тут поняла, что она говорит в микрофон, а у всех участников есть наушники.

«Вот в этом месте, — сказала гид, притормозив, — было совершено самое знаменитое покушение в истории». Еще в начале прошлого века никто об этом не знал. Культурный слой за тысячелетия вырос, и на нем стояли средневековые здания. В 1926-м Муссолини решил их снести и построить дома для фашистской элиты. Рабочие начали копать котлован под фундамент, и стало ясно, что место непростое.

Когда включились археологи, то обнаружили четыре храма и часть портика Древнего Рима. Они сверились с описаниями места покушения и убийства Цезаря и доложили Муссолини, что именно здесь в 44 году до нашей эры приемный сын Цезаря принял участие в заговоре против императора и нанес ему 23 ножевых ранения. «И ты, Брут?» — эта фраза Цезаря стала крылатой. Слышал ее и Муссолини. В общем, диктатор растрогался, выслушав доклад. Ариа Сакра была законсервирована и сохранена для потомков.

Когда приступили в Риме к строительству метро, столько всего нашли, что для найденных экспонатов был создан специальный музей. А буквально на днях археологи, исследуя «коридор» для новой ветки, наткнулись на руины атенея — античного учебного заведения, основанного императором Андрианом во II веке нашей эры. Они находятся в самом центре итальянской столицы — в районе Пьяцца Венеция. «Туда мы и направляемся», — поторопила отстающих гид.

Дальше я уже бежала маршрутом экскурсии, лавируя в толпе, похожей на демонстрацию. «Волчица, которую вы видите на колонне, копия. Подлинник в музее. Ученые спорят о возрасте. Раньше считалось, что волчица отлита в пятом веке. Но потом было доказано, что цельные отливки научились делать на Апеннинском полуострове не раньше VIII-X веков. А фигуры Ромула и Рема, сосущие волчицу, сделаны в XVI веке. Волчица — символ города, точно так же, как и пуп земли». Римский «пуп» — это обрубленная сверху колонна. От нее высчитывались расстояния до других городов и колоний Римской империи. Кто ж не знает «все дороги ведут в Рим!»

Экскурсия закончилась пробегом мимо Колизея, рассказами о гладиаторских боях в нем и исторических корнях еще одной крылатой фразы «Деньги не пахнут».

Колизей задумал построить император Флавий Веспасиан. Он же и сказал знаменитую фразу, когда сын Тит ему попенял, мол, отец, уймись, римляне смеются над введенными тобой налогами на лакрины-туалеты. Император Веспасиан, которому страна досталась разоренной гражданской войной, стремился как можно быстрее пополнить государственную казну. Он дал сыну понюхать деньги и спросил, пахнут ли они, полученные от туалетов? Запаха не было. Так еще одна крылатая фраза из Рима отправилась по миру.

Я еще раз обошла вокруг Колизея уже без экскурсии. Хоть и задумал его Веспасиан, а построил сын Тит за рекордные по срокам пять лет — 75-80 годы нашей эры. С какой стати? То Тит критиковал отца за налоги, а тут столько денег вбухал. На этот момент римские императоры хорошо понимали, что народу надо хлеба и зрелищ. За несколько лет до того народ обозлился на Нерона, поджегшего Рим. Флавии (отец и сын) стремились закрепить шаткий режим, вытравить в народе память о предшественнике Нероне. Для строительства амфитеатра был выбран роскошный искусственный водоем с белыми лебедями, находившийся на территории бывшей резиденции «поджигателя Рима».

Стемнело. Об озере решительно ничего не напоминало. А подсвеченные стены притягивали. Перед моим отъездом из Ташкента знакомая журналистка просила привезти ей отсюда камушек. Но очевидно, что все камушки, которые можно, уже были выколупаны из стен в прошлые эпохи, до того, как поставили ограждение.

Сложен этот самый большой из 250 амфитеатров Римской империи, вмещающий 50 и даже 80 тысяч зрителей, из травертиновых блоков, туфа и кирпича. Использовались при строительстве мрамор и железо. Был он украшен бронзой, цветной штукатуркой, колоннами с барельефами и статуями. Потом все это выламывалось и использовалось в строительстве дворцов и соборов, растаскивалось на сувениры. Ну а сейчас огромное полуразрушенное здание тщательно охраняется правительством Италии. Седьмого июля 2007 года Амфитеатр Флавиев, он же Колизей, вошел в новую семерку чудес света.

Первый автобус

Им решили ехать в Ватикан. Ватикан — это тоже холм, по нашу сторону Тибра и по соседству. Туда, в одноименное с холмом государство, мы по утру и отправились с прибывшей из Алматы коллегой, помня о включенном секундомере: «В два часа — начало конференции».

Покупка автобусного билета произвела не такое большое впечатление, как Ватикан или площадь Навона, куда мы тоже успели, и все же запомнилась. Не хотелось в незнакомом городе оказаться в роли героя популярной песенки: «Есть билет на балет, на трамвай билета нет». В автобусах Рима билеты не продаются, как и на остановках. Где взять? Надо найти табачную лавку или какой-нибудь магазинчик, где тоже торгуют разовыми билетами, и использовать билет с магнитной полосой в течение 75 минут. Поиск таких магазинчиков, торгующих билетами, доставил нам немало приятного общения с итальянцами. «Есть билет?..»

Для входа в Ватикан никакие билеты не требовались. Не нужны они ни для входа в Собор святого Петра, ни в Пантеон, ни в другие памятники истории и архитектуры Вечного города. Может, потому и не прекращается туристический бум.

Прощупывание очередников в главный собор Ватикана металлоискателем воспринималось всеми спокойно. Люди двигались к металлоискателю быстро, и вход в самый большой в мире собор ничем не был омрачен. Для его описания можно использовать только слова в превосходной степени: огромен, грандиозен, уникален именами создателей. Микеланджело упоминался гидами через слово.

Без напряга Собор святого Петра вмещает 60 тысяч человек. К его строительству приступили в начале шестнадцатого века, а закончили в семнадцатом. Рядом с малютками-ангелами, приветствующими у входа, человек кажется крошкой — они же ростом в два метра! Через открытую дверь бокового помещения мы видели, как молились епископы, потом их процессия шла через собор. Но главное, мы смотрели мозаику, росписи, скульптуры и восхищались результатами вдохновения, таланта, коллективного труда.

То был мажор. Не могу сказать, что в два часа дня он сменился на минор. Просто коллективный труд заставил подумать и о его негативных аспектах. Скажем, были львы на Апеннинах, но, отлавливая их для гладиаторских ристалищ, предки всех переловили и уничтожили былое биоразнообразие на полуострове. Были на Апеннинах роскошные поля. Но конференция началась с показа карты — не той, зеленой, как у туристов, а карты страны с желтыми и красными брешами: «Опустынивание наступает».

Нам, собравшимся из двух десятков стран Азии, Африки, Латинской Америки, остро чувствующих, как оно наступает на родных просторах, это было удивительно: «И тут, в Европе?!..» Наверное, потому три года назад Европа и поддержала международный проект по созданию сети засушливых стран Драйнет для сбора и распространения наилучших практик. Он для участников оказался вроде первого автобуса. Не все сразу получилось, как задумывали. Но многое удалось. Об этом и говорили, встречаясь с сотрудниками Глобального механизма Конвенции ООН по борьбе с опустыниванием и засухой, специалистами Международного фонда сельскохозяйственного развития и Всемирной продовольственной программы, штаб-квартиры которых находятся в Риме. Устраивая мозговые штурмы, планировали «второй автобус».

Наверное, рассказывать обо всем этом нужно отдельно и подробно, так как сама конференция, поглотив остальные дни практически целиком, была ярким событием и закончилась мажорными перспективами. А Рим, вот он на карте под локтем, будет вспоминаться древними куполами, осенним дождем, облетающей листвой платанов вдоль Тибра, кадками с деревцами на зажатых камнем и асфальтом улицах и площадях и, конечно, дорогой с холма Джаниколо. Монетки мы с друзьями с разных континентов бросали в фонтан ди Треви перед отъездом. «А вдруг?»

Наталия ШУЛЕПИНА
Ташкент-Рим-Ташкент.
\»Новый век\», № 46, 19.11.2009г.

Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.

Комментарий

Имя

E-mail

Сайт

семь  −  2  = 

Введите код с картинки (CAPTCHA)*

 Notify me when new comments are added.

Получать новые комментарии по электронной почте. Вы можете подписаться без комментирования.

Еще статьи из Зарубежье