Дети солнца под мелким Боннским дождем

Обменяться опытом и сделать шаг вперед в использовании энергии солнца, ветра, воды, биогаза — такова цель международной конференции «Возобновляемая энергия-2004», состоявшейся в Бонне. Ее инициатором выступил канцлер ФРГ Шредер. Институт Гете пригласил поучаствовать журналистов из стран Африки, Северной и Южной Америки, Азии. Итак, июнь, Конгресс-центр — здание, где до недавнего переезда в столицу объединенной Германии заседал Бундестаг, около полутора тысяч представителей свыше полутораста стран, политики, ученые, практики. И такое впечатление, что все поголовно — энтузиасты.

Суп — в солнечном приемнике

Суп варил на подходах к Бундесхаузу пожилой господин. Его кастрюля млела в сверкающей пластинчатой полусфере. Он охотно поднимал крышку и демонстрировал любопытным вырывающийся пар, мол, даже в паузах между дождем наше дело правое. Дождь ничуть не смущал и «детей солнца», как они себя называли. Они то ли пикетировали, то ли демонстрировали все четыре дня конференции перед Бундесхаузом — так по привычке называют здесь Конгресс-центр. Молодежные организации Германии выступали с подзабытыми у нас речевками и транспарантами: «Мы — солнечное поколение! Мы не хотим ходить с мокрыми ногами! Когда на глазах меняется климат, не будьте старомодны! Ускорьте переход к возобновляемым источникам энергии!»

Вообще-то посыл про «мокрые ноги» узбекистанцам не совсем понятен. За столетие среднегодовую прибавку в 0,6 градуса почти не заметили. Но в нашем регионе ученые обещают потепление от 0,8 до 3,9 градуса в ближайшие три десятилетия. Тогда солнечное поколение Узбекистана в полной мере прочувствует перегрев. А прибрежные страны дождями заливает сегодня, и моря, и океаны, уровень которых за прошлое столетие поднялся на 15-20 сантиметров, накатывают.

Короче, эти молодые ребята накануне взрослой конференции в Бонне провели свою. Проштудировали международные соглашения по этому поводу — Рамочную конвенцию ООН об изменении климата 1992 года, Киотский протокол 1998-го, предусматривающий сокращение выбросов в атмосферу от сжигания углеводородного сырья. Наверное, и им не все было понятно, как не все понятно нам. Но они не хотят ходить с мокрыми ногами. Решили, что их солнечное поколение должно нажать на лиц, принимающих решения. Разбив лагерь перед Бундесхаузом, парни и девушки призывали меньше сжигать угля, газа, нефти, вызывающих парниковый эффект, больше использовать возобновляемые источники энергии — солнце, ветер, термальные воды, биогаз.

И пожилой господин с кастрюлями, и молодежь, прячущаяся от дождя под крышей из солнечных батарей, пара-тройка электромобилей, производство солнечных приемников, организованное тут же, а еще навороченные резиновые конструкции с пузатым самолетом, для которого пока еще не приспособлены чистые источники энергии, — все это привлекало как журналистов, так и куда более продвинутых участников.

«Извините, секьюрити…»

У своих коллег из США я интересуюсь, насколько они продвинуты. Время для разговоров есть. Мы устроились на галерее для прессы. Под нами в основном зале занимают места делегации.

Эми из Массачусетса — радийщица, Сэм тоже работает на небольшой радиостанции, но в Лос-Анджелесе, Сэра работает в Белом доме в комитете по охране окружающей среды, Дженифер и Крис — тоже в нашей группе, но и они не представляют центральные СМИ страны. Сэм объясняет, как попал в Бонн: нашел в Интернете анкету для участия в конференции, заполнил и напрочь об этом забыл, а через пару месяцев получил приглашение из Института Гете. Примерно тем же путем попали сюда и остальные.

Кроме нашей американо-узбекской, есть еще несколько групп журналистов, а в них представлены Бразилия, Аргентина, Южная Корея, Япония, Таиланд, Южная Африка… Мы обсуждаем с коллегами здешний энтузиазм, в том числе и Института Гете, по поводу возобновляемых источников энергии. Очевидно, этот гуманитарный институт оценил нашу приверженность теме. Что касается государств, то, как считает Эми, «Штаты этим не очень озабочены — богаты. А Узбекистан — развивающаяся страна. Наверное, вам это надо?»

Ответить не успеваю. Внизу ажиотаж достигает пика. Фото- и тележурналисты снимают организаторов встречи. С галереи эти «стенка на стенку» фотографируем и мы. Наконец, президиум на месте. Еще не остыв от улыбок, он искренне признает: «Задержали открытие из-за секьюрити». И точно, были в этот, а потом и в другие дни конференции на входе длинные очереди. Ради безопасности участники звенели ключами и мелочью в электронных воротах, поднимали руки перед металлоискателями, просвечивали личные вещи.

Наконец, начинаем работу. Президиум очень плавно от секьюрити конференции переходит к безопасности земного существования: «Мало того, что солнце и ветер, другие возобновляемые источники энергии ничем не угрожают климату. На них не могут покуситься террористы!» Их объекты — крупные нефте- и газопромыслы, трубопроводы, угольные шахты и разрезы, крупные тепловые, атомные и гидростанции, водохранилища. Что касается солнечных батарей, ветряков, установок по производству биогаза отдельно взятой семьи — ой, ну это для бойцов несерьезно. Ни воевать, ни драться за точечный источник энергии никто не станет — это ж не иракская нефть. Вот и надо ослабить зависимость от нее.

Затем выступающие упоминают еще один аргумент: «Два миллиарда людей на планете не имеют доступа к современным источникам энергии». Нет энергии — нет перспектив. Я помню вопрос Эми: «Вам это надо?» В Узбекистане, по статистике, около полутора тысяч кишлаков не электрифицированы. Стоят на отшибе или забрались высоко в горы — не дотащить до них линии электропередачи. Где-то жители используют дизельные установки, а где-то — ничего. Ни тебе холодильника, ни тебе телевизора и света в доме вечерами.

Еще об одной опасности говорят ораторы — истощении запасов нефти, газа, угля. Как раз накануне Боннской конференции в Ташкенте состоялась международная выставка «Нефть и газ в Узбекистане». На ней демонстрировались достижения и указывались перспективы: увеличение экспорта газа из Узбекистана в Россию с 2,5 миллиарда кубометров в год до 10 миллиардов кубометров. В проект, а им предусмотрена и разведка новых месторождений, будут вложены немалые средства.

Но отмечались и проблемы. Хотя в минувшем году «Узбекнефтегаз» — единственная в стране компания по добыче, переработке и транспортировке углеводородов — добыла 57,48 миллиарда кубометров природного газа, 4,39 миллиона тонн нефти и 2,75 миллиона тонн газового конденсата, тем не менее Ферганский и Бухарский нефтеперерабатывающие заводы остаются недогруженными. Прогноз Всемирного банка: при нынешнем уровне добычи Узбекистану утвержденных запасов природного газа хватит примерно на 33 года, а нефти — на 11 лет. По заключениям экспертов компании «Бритиш петролиум», мировых запасов нефти при современных технологиях и темпах добычи хватит на 41 год.

Вот и ответ на вопрос: «Вам это надо?» Многие энтузиасты на конференции утверждают, что мировое сообщество может полностью перейти на возобновляемые источники энергии к середине третьего тысячелетия.

«Ждать», «догонять» и другие варианты

Эти немцы — большие чудаки. Они как бы извиняются за то, что оказались впереди планеты всей, и стараются объяснить, почему, будучи явными лидерами в использовании возобновляемых источников энергии, инициировали первую международную конференцию такого уровня. Уровень у нее и в самом деле высокий — здесь свыше 120 глав государств и министров, а еще участвует элита ООН, Всемирного банка, Глобального экологического фонда, парламентов, неправительственных организаций. Собраться предложил Герхард Шредер, находясь на конференции ООН по устойчивому развитию в Йоханнесбурге в 2002 году.

…С трибуны нам опять говорят о том, что возобновляемая энергия — условие устойчивого развития. Связи между странами позволяют использовать позитивный опыт. А еще подчеркивается роль гражданского общества — парламентов, неправительственных организаций — в борьбе с финансовыми интересами.

Для особо непонятливых объясняют члены неправительственных организаций из Азии и Африки. Они молоды. У филиппинки в руках подсолнух. «Успех этой конференции будет виден через два-три десятилетия. Изменение климата — реальность. Крупные компании не хотят отказываться от использования углеводородного сырья и сокращать вредные выбросы в атмосферу». Следующая делегатка — из Южной Африки, а рядом группа поддержки, парни, одетые демонстративно просто. Один даже босиком, в разрезанной на животе футболке. Делегатка говорит об опасности ядерной энергетики, но «когда у развивающихся стран нет альтернатив, они вынуждены строить атомные станции». И дальше: «Помните, ваши решения важны для нас». А парни поддерживают ее криком: «Проснитесь!»

Очевидно, что в Германии проснулись еще во время энергетического кризиса семидесятых. Во многих странах в то время вечера проводили без света. Немцы занялись для получения света и тепла разработкой ветровых установок, солнечных батарей, развитием малой гидроэнергетики, использованием биомассы… Сейчас в этой стране доля ветровой энергии в общей энергосистеме превышает двадцать процентов.

Как здесь борются против «финансовых интересов» и за устойчивое развитие? Законодательно. Об это сказала мэр Бонна: «Вы находитесь в зале, где парламент страны принимал законы для развития возобновляемых источников энергии. Развитие новых технологий позволяет создавать новые рабочие места. Внедрение новых технологий приносит простым жителям — а на уровне дома этим занимаются миллионы немцев — дополнительный доход».

Красиво звучит, но журналистам всегда хочется конкретики. Организаторы конференции включили в программу для журналистов поездки на объекты: «Вы все увидите!» У нас есть шанс многое увидеть и на экспозиции, развернутой в фойе. «Вот будет перерыв…» Ничего подобного, репортеры его не ждут. Да и никто не ждет. Пленарные заседания идут своим чередом. Параллельно работает экспозиция, параллельно заседает международный форум неправительственных организаций, параллельно проходит также в другом здании бизнес-форум, в то же время идут различные заседания по секциям, организуются пресс-конференции. В общем, надо выбирать: ты куда? Этот демократизм не может не нравиться.

Но перед приездом в Бундесхауз канцлера Германии Герхарда Шредера за окнами снова моросит мелкий дождь, и секьюрити отбирает у входящих с улицы зонты. Народ посмеивается: «Зонтики стреляют?» Впрочем, каждый делает свою работу. А главный зал конференции опять набивается битком. Всем интересно: к чему призовет канцлер?

Продвинемся!

Легче тем, кто продвинут. Мы, журналисты, даже немножко завидуем в этом канцлеру. Он-то знает суть — не случайно секретариат Рамочной конвенции ООН об изменении климата находится в Бонне. А участники конференции набирают в фойе на информационных развалах массу брошюр, буклетов, пресс-релизов, где и как используются возобновляемые источники энергии. Все это кладется на пол в зале и галереях Бундесхауза у кресел, листается, изучается. Канцлера в зале пока еще нет.

Я только что совершила второй или третий заход в непальский отсек экспозиции и изучаю буклет с фотографией исполнительного директора проекта. Непалец пошутил, что если будут еще вопросы, то вот его фотография, вот — электронная почта и веб-сайт проекта по внедрению биогазовых установок в непальских деревнях. Всего их в Непале с 1992 года установлено сто пятнадцать тысяч. Потому подходила к стенду Непала не раз, что цифра поражала: «Неужели?» «В самом деле!», — убеждали непалец и его немецкий коллега.

Открывает буклет пестрая карта. Бордовым выделены участки, где биогазовых установок работает до девяти тысяч, голубым выделены земли, где их от двух тысяч до пяти. Есть еще на карте зеленый и желтый цвета, что означает: и здесь есть биогаз. Примерно четверть территории не закрашена. Если по такому же принципу размечать карту Узбекистана, то будет одно большое белое пятно.

Почему у них пестрит от биоустановок, а у нас нет? С одной стороны, рассуждаю, Узбекистану и не надо, ведь реализуется государственная программа по обеспечению населения природным газом, и процентов двадцать населения живет в его ожидании. С другой стороны, в отдаленных кишлаках его могут никогда и не дождаться. Это как с линиями электропередачи — тянуть в медвежьи углы нецелесообразно. Огонь там поддерживают кизяками и вырубленным лесом. Пожалуй, им бы биоустановки пригодились. Они пригодились бы и в Ферганской долине, куда, особенно зимой, газ подается с перебоями. А если экономить природный газ для химической промышленности, ведь ресурс этот невозобновляемый, то биоустановки можно использовать везде, где образуется биомасса. «Сколько стоит?»

Об этом же спрашивала дома участников трансграничного проекта, реализуемого в Центральной Азии, по сохранению биоразнообразия Западного Тянь-Шаня. Население могло в рамках проекта получать малые гранты на биоустановки — это было приоритетной позицией в проекте. В Казахстане и Кыргызстане сделали таких несколько в буферных зонах заповедников, у нас ни одной. Экологи предлагали ее экологам же — егерям Бошкызылсайского участка Чаткальского заповедника. В их конюшнях содержится несколько десятков лошадей, а стоки идут в заповедную в реку. Не заинтересовались. Может, потому, что и в самом деле дорого. В казахстанских заповедниках в это дело вложено по шесть тысяч долларов на каждую биоустановку. Под навесом устроено три цементных емкости, они заполняются по очереди и сильно пахнут.

Непалец сказал, что их установка — в земле, к ней подведены трубы от туалета и стойла, достаточно двух коров. Владельцам важно не забывать подливать воду для поддержания процесса и открывать кран, чтоб пользоваться конфоркой. Газ — голубой, похож на природный. Обходится семье это удовольствие в двести долларов плюс участие в постройке, еще сто долларов — вклад правительства. «Как пришла идея?» «Однажды услышал про внедрение таких установок в Китае. Обратился к производителям Германии и Дании. Те предложили создать неправительственную организацию, с которой бы могли сотрудничать, а потом доработали агрегат с учетом местных условий».

Фантастика. Материалы — цемент, трубы, кран. Гарантийный срок — больше пятидесяти лет. Экономия керосина — свыше четырех миллионов литров в год. И свыше трехсот тысяч тонн древесины сберегается в Непале от сжигания. Есть и другие выгоды вроде санитарии и гигиены. Вот только какой интерес заниматься этим в дальних странах немцам и датчанам? А также и норвежцам? В соседнем отсеке экспозиции был перечень более десятка стран, которым Норвегия помогает внедрять ветроустановки. Тут и латиноамериканские, и африканские, и азиатские страны. «Почему в Узбекистане не работаете?» «А нас об этом не просили». «Вы — альтруисты?»

И альтруисты тоже, но есть и практическая выгода. Это понимаю, когда на конференции слово берет канцлер Германии Шредер. Развитые страны, помогая другим, помогают и себе: распространяя новые технологии, расширяют рынок сбыта. Новые рабочие места создаются и там, и тут. Сейчас налицо мощная миграционная волна из развивающихся стран в развитые — люди ищут, где лучше. Если помочь бедным, то сохранится баланс. А еще Шредер призывает развивающиеся страны почувствовать свою ответственность. Если тратить природные ресурсы, как сейчас, то скоро иссякнут.

Но без денег бедным все равно далеко не продвинуться. Где взять? Шредер напоминает, что Киотский протокол предусматривает механизм финансирования. Согласно ему, промышленные державы, трубы которых пыхтят в полную мощь, вызывая парниковый эффект, начиная с 2008 года должны сократить выбросы. А чтобы уложиться в квоты, могут покупать у аграрных государств их невыброшенные газы, расплачиваясь экологичными технологиями. Этот Механизм чистого развития еще не заработал, такие мощные загрязнители как США и Россия Киотский договор не подписали. Но, отмечает Шредер, Россия заявила, что скоро подпишет. Зал рад, он аплодирует.

Погоди, поток придет

Расположившись в синих креслах галереи для прессы, коллеги строчат сообщения на экранах ноутбуков: что сказал канцлер, как отреагировал зал, и тут же отправляют в свои масс-медиа. Завидую, что у них есть такие компьютеры, которые взял под мышку и вперед. А еще больше восхищает, что в их странах ловят каждое слово международного диалога.

С другой стороны, одергиваю себя, конечно, канцлер Германии — уважаемый человек, но он нам не указ. В странах СНГ — свой менталитет. Мы привыкли все делать в гигантских масштабах. А тут проповедуют точечные источники энергии. Может, поэтому и нет особого интереса к конференции? Делегации от стран Содружества представлены, в основном, как узбекистанская, двумя-тремя сотрудниками посольств. Список участников я нашла на сайте конференции в пресс-центре, отчаявшись услышать в Бонне русскую или тюркскую речь. Наших так мало, что растворились в общем котле.

На трибуне сменяются министры энергетики, коммуникаций, иностранных дел, окружающей среды, премьер-министры и вице-президенты. Представляют достижения Китая, Уганды, Мозамбика, Индии, Ирландии, Словении, каких-то островов, затерянных в океане… Одним ухом слушаю, а в материалах конференции ищу информацию о Центральной Азии. Наталкиваюсь на сообщение о «биогазовом» образовательном центре, создаваемом в казахстанской Караганде местной неправительственной организацией.

Кто поддерживает проект? Датчане. После первой конференции по устойчивому развитию, состоявшейся в Рио-де-Жанейро в 1992 году, прониклись ее идеями и создали Международную сеть НПО по устойчивой энергетике. Участвует в проекте и биоэнергетический факультет одного из датских университетов. На 80 процентов финансирует создание центра по обучению и распространению технологий Европейское сообщество, а оставшиеся 20 предоставляют члены сети, в том числе и из Норвегии. В сентябре 2005 года в Казахстане на базе центра планируется международная конференция с участием центральноазиатских стран для распространения передового опыта в биоэнергетике. Здорово! К этому времени будет свой опыт и у узбекистанцев. Как ни худо у нас с биогазом, но подвижки есть. Госкомприрода из Фонда охраны природы выделила в 2004 году 20 миллионов сумов, если перевести в доллары, то порядка 20 тысяч для утилизации бытовых отходов в Ангрене с получением биогаза.

А в зале выступает профсоюзный лидер из Германии. Он говорит о том, что в его стране создана коалиция из тридцати организаций в поддержку возобновляемых источников энергии. В нее вошли профессиональные союзы, молодежные и женские, участвует католическая церковь. «Надо создать международную структуру по возобновляемым источникам энергии, которая бы вдохновляла правительства». Все знают, что на этой конференции такой структуры создано не будет. И кто-то в связи с этим крайне разочарован. Но, как говорят китайцы: «Погоди. Поток придет».

Ветряки — по ветру

Забавно, что в Германии используют китайские поговорки. Одну из них цитируют в компании по ветровому тестированию: «Если ветер меняет направление, одни строят стену, другие – мельницу». Эта фраза — на экране. А мы, журналисты, на экскурсии. Обещали же организаторы прессе «конкретику» и показали, разделив по трем направлениям. Кто-то поехал в солнечную деревню, биохозяйство, а наш англоговорящий автобус с интернациональной публикой прибыл в компанию, для которой ветер — бизнес.

Молодой парень, лектор, обещает прислать свою речь, кому интересна история ветроэнергетики: «Вы ж сидели в потемках и ничего не записывали». А он демонстрировал диаграммы с ростом КПД от мельниц к ветрякам, но вообще-то, сказал, как и коллеги, занимается практическими задачами. «Сейчас поедем к ветроустановкам, посмотрите, послушаете».

Шумят ли, гибнут ли из-за них птицы, какая сила ветра нужна ветряку, почему так много ветровых установок на частной земле? Куда идет вырабатываемая ветром энергия? Мы приготовили вопросы. А в поле под ветром прогибаются пшеница и люцерна. Прижимаются к земле и тучи. Но, кажется, именно ветряки тормозят их на высоте своего стометрового, или чуть меньше — чуть больше роста. Длинные ножки с лопастями видны за несколько километров. Они выстроились одна за одной, но линия изгибается. «Мы изучали направление и силу ветра, и такое расположение оптимально».
Научное обоснование — одна из функций компании по ветровому тестированию. Ей — шесть лет. Массовое внедрение ветряков началось в восьмидесятые годы, а сейчас настоящий бум. Для фермеров, чьи доходы невысоки, ветряк — хорошее подспорье. Хотя ветровая энергия дороже традиционной, но государство развивает природоохранное законодательство, и, согласно ему, вся выработанная энергия принимается в единую энергосистему. Идет на это, хотя ветровая энергия довольно дорогая, но «она дешевле аварий на атомных станциях».

В единую энергосистему — согласно Акту о возобновляемой энергии, принятом Бундестагом в 2000 году,- поступает и энергия от фотопанелей, установленных на крышах домов. Про то, какую прибыль приносят фотопанели, мне объяснил один из участников конференции на личном примере. Он взял в банке кредит на десять лет на установку. Гасит кредит, продавая государству электроэнергию. До окончания гарантийного срока, а это еще десять лет, будет получать от продажи электроэнергии чистый доход в пять тысяч евро ежегодно. Но крыша послужит дольше. Как и ветряки.

«Шумят? Первые образцы шумели очень, эти модификации — новые и их почти не слышно. Птицы под лопасти не летят. Они ж тоже жить хотят».

Рядом с Рейном и Рахатом

Солнечные панели у Рейна мы едва окидываем взглядом и укрываемся от дождя в автобусе. Теперь журналистам предстоит экскурсия в научный центр Дуисбурга, а по дороге обсуждаем: «Есть толк от них, если часто моросит?» Панели — экспериментальные, вырабатывают энергию и при рассеянном солнечном свете. Тут стремятся увеличить коэффициент полезного действия. Да и не только тут.

Мы уже выслушали доклад на конференции об использовании энергии солнца на атоллах островного государства Кирибати и до сих пор под впечатлением. Кирибати находится на экваторе и одержимо идеей электрификации. Но только богатые, десять процентов населения, могут позволить себе покупку традиционных источников энергии. А небогатые? В 1992 году здесь начало проект по солнечной энергетике японское агентство международного сотрудничества, установив первые полсотни солнечных систем. Еще через два года 250 систем установила на атоллах международная «Европейская инициатива». К началу тысячелетия при ее содействии еще около сотни систем получили деревенские общины и 1700 семей — электричество. К 2010 году пользоваться солнечной энергией здесь будет более сорока процентов населения.

Должностные лица с атоллов похвалились тем, что расходы невелики, при этом сократилась миграция, развивается производство. За Кирибати — радостно, но и у нас в Узбекистане солнце жарит куда сильнее, чем на берегах Рейна. А коммунальщики за горячую воду и отопление берут, будто живем на полюсе.

Один мой ташкентский знакомый как-то рассказывал, что в пору его юношеского увлечения спортом вода в душевые стадиона «Мехнат» подавалась благодаря солнечным панелям. А другой припомнил, что в Бурчмуллинской зоне отдыха еще лет двадцать назад они обеспечивали подогрев воды для столовой. Стояли на земле лицом к светилу. Зимой мальчишки их использовали как мишени. К летнему сезону битые менялись на целые. Но в итоге пацаны победили. Прошли годы, и по соседству с ташкентским озером Рахат пару лет назад создан полигон в рамках международного проекта ТАСИС. Он огорожен забором, панели ловят солнечные лучи весь световой день и обеспечивают горячей водой жилой массив «Водник». Но и в них умудряются пацаны швырять камни…

Мои знакомые считают, что для детей надо писать стихи про экономию энергии и с малолетства воспитывать трепетное отношение к окружающей среде. Про воспитание трудно не согласиться. По журналистской работе мне часто приходится общаться с читателями. Звонят: «Пустили в Самарканд замечательную скоростную электричку, но проводники — молодые парни и девушки — мусор в окно выбрасывают». «Реконструировали один из столичных парков, устроив озерцо с катамаранами. Но юноши, обслуживающие катамараны, сплевывают в воду. Не дело это. Напишите!» Пишем. Но лучше объяснять простые истины, когда дитя пешком под стол ходит, так — в Германии и Израиле.

Версия для Каракалпакстана

Едем дальше, за окном мелькают то поля, то промышленные трубы. А в голове мешанина из иностранных слов и сюжетов — то отечественных, то тутошних, с конференции. Последний косвенно связан с Израилем.

Перед отправкой автобуса я еще раз прошлась по экспозиции, и представитель германской «Мюних Ре групп», вербуя меня в союзники («сейчас вам некогда, дома внимательно посмотрите»), вручил иллюстрированный журнал «Убедительные технологии будущего». Где только фирма не работает, изучая перспективы и внедряя эти самые убедительные технологии. Запечатлен и небольшой солнечный завод в Калифорнии, вырабатывающий энергию в десять мегаватт. Он похож на плоский стадион среди пустыни. «Наш завод прост, много проще атомной станции. Выбор — за страной. Штаб-квартира компании есть в Москве, если Узбекистан заинтересуется…»

Может быть. А меня заинтересовал его рассказ о посещении Испании и Израиля: «В Испании нет солнечных батарей, а в Израиле — на каждой крыше. Это — особая страна. Она хотела энергетической независимости и достигла ее».

Узбекистан достиг энергетической независимости благодаря газу и нефти, но коэффициент полезного действия котлоагрегатов на большинстве котельных не дотягивает до пятидесяти процентов. Вот и коптят небо, сжигая половину топлива без толку. Мы вносим свой вклад в глобальное потепление, хотя Рамочную конвенцию об изменении климата Узбекистан подписал. Вот-вот начнет действовать Киотский протокол, и тогда страна сможет продавать промышленным странам «невыброшенные выбросы» в атмосферу. Пока еще есть зазор между тем, что разрешено выбрасывать, и фактом. Но может статься, нам скажут: «Вы так коптите небо, что в собственные обязательства не укладываетесь». Использование возобновляемых источников дает шанс снизить выбросы и больше продавать.

Между прочим, на массиве «Водник» около двухсот панелей, преобразующих солнечную энергию в тепло для трех девятиэтаже, за год позволили сэкономить 180 тысяч кубометров газа.

На этом полигоне с подачи ТАСИС опробывается шесть типов панелей для Узбекистана. В ближайшие месяцы здесь появятся еще двести панелей. Эти — в рамках проекта Программы развития ООН и гранта датского правительства. Датчане выделили на проект 350 тысяч долларов. И Узбекистан от демонстрационных проектов перейдет к выпуску: произведет панели по датской технологии сам. Производить комплектующие будет завод «Фотон», собирать — научно-производственное предприятие «Энком». Часть комплектующих — так называемые стрипы — поставит Дания. Дания это может, ведь гелиосистемы в этой северной стране на потоке — занимают пространство в три миллиона квадратных метров.

Кто мог бы стать, а вероятно и станет, конкурентом датчан, так это ташкентский производитель гелиосистем – «Курилишгелиосервис». С момента создания в 2000 году, отпочковавшись от института «Физика-солнце», освоил восемь модификаций из отечественных материалов. Мне приходилось общаться с его руководителем. Подчеркнул: «С каждым годом предприятие наращивает объемы на четверть. А недавно сделало сезонную установку для Акташа — она без стекол, небьющаяся». Я в ответ на этот штрих вспомнила про пацанов: а ведь они могут проиграть… Как основной негатив наш производитель отметил медленно растущий спрос и старую психологию. «Как так?» — не поняла. «Гелиосистема меняет отношение к горячей воде». Сделали такую для одной из больниц. А нянечки по привычке откроют кран и забудут. Какая норма на Западе? Пятьдесят литров воды на человека. У нас сто, видимо, из расчета, что сливаем, забывая про краны.

За отопление с потребителей берут по максимуму, потому что теплоизоляция в домах никакая. Получается, жжем топливо, чтобы греть ветер. Азиатский банк развития решил реализовать проект в Ферганской долине. После того, как его эксперты проверили состояние теплоизоляции домов, стоимость работ подскочила в два с половиной раза. Допустим, в рамках этого проекта обеспечат дома теплоизоляцией, сколько будет стоить отечественная солнечная панель для них?

«Фотон» в рамках проекта, финансируемого датчанами, выпустит комплектующие для четырехсот панелей. Если не будет государственной поддержки, не будет льгот, дальше образцов дело не пойдет. К тому же панель в одиночку не работает. К ней нужен котел, насос, теплообменник…

В рамках другого проекта (ПРООН) «Чистая энергетика для сельских общин Каракалпакстана» заводом «Фотон» уже выпущено 25 фотоэлектрических систем бытового назначения и водоподъемных мощностью в шестьсот ватт каждая. Стоят в пределах двух-трех тысяч долларов. Было бы поточное производство, тогда б подешевели. В поселке животноводов Коструба, что в Тахтакупырском районе, до 2003 года электричества не было — расположен на отшибе, до райцентра почти двести километров. И вот в 15 из 23 домов Кострубы установили фотоэлектрические станции, каждая из которых доукомплектована черно-белым телевизором, магнитолой и осветительной лампой с малым энергопотреблением. Столько было радости в поселке, когда включили в домах свет и телевизоры.

В лабораториях Дуйсбурга 

В лабораториях Дуйсбурга журналистская братия много смеялась. В основном над собой. В разных вариациях мы задавали принимавшим нас ученым один и тот же вопрос про топливные ячейки. А ведь сначала они прочитали о новаторской идее лекцию, роздали брошюры и показали опытные модели. Видом модели напоминают бытовые масляные обогреватели, разве что пошире и в комплекте с компактным баллоном. Но электроэнергия, чтобы вырабатывать тепло и свет, им не нужна. Сами ее вырабатывают благодаря топливным ячейкам. В очередной раз звучит вопрос под хохот коллег «про ячейки», ученые обещают, что сейчас мы все сами поймем, и продолжают водить по лабораториям.

На финише в головах что-то щелкнуло, но я даже не буду пытаться объяснить, как все это работает, тем более что на рынок модель попадет лет через пять. Производят энергию топливные ячейки плюс водород. Чтобы найти им применение, и был создан в 2001 году Центр технологии топливных ячеек в Дуйсбурге. Он представляет собой кооперацию вузов Северной Рейн-Вестфалии, по которой мы вот уже несколько часов путешествуем. А деньги на постройку четырехэтажного корпуса и оснащение лабораторий выделили администрация земли (эту структуру можно приравнять к нашему областному хокимияту) и Европейский Союз. По замыслу, центр — вроде моста между университетской фундаментальной наукой и требованиями промышленности.

«Мы пока не знаем, какое применение найдет научным изысканиям промышленность», — отвечают ученые, когда мы расспрашиваем их о потребностях рынка. Но репортеры уже смекнули, что эту модель можно без напряга поместить в багажник машины и быть энергонезависимым как на лоне природы, так и в собственном доме, офисе.

Посещение энергетически малоемкого офиса высотой в сорок этажей нам обещано на вечер. А пока снова автобус, обратная дорога в Бонн и фиксация наблюдений. Сосед по автобусу не отрывается от ноут-бука, а я строчу в записной книжке, о чем оповещает в микрофон гид: земля Северная Рейн-Вестфалия потребляет тридцать процентов всей электроэнергии Германии, производит энергии на три процента больше. Безработица в стране растет и достигла восьми-десяти процентов, а в угольной индустрии потерял работу каждый пятый. Развитие новой отрасли, для нее создан и поддерживается центр в Дуйсбурге, приведет к созданию рабочих мест в промышленности, причем на качественно ином уровне.

Обед Всемирного банка

Вместо «обед» так и хочется сказать «обет», ведь на Боннской конференции многие ждали особых обещаний банкиров. Всемирный банк со своей стороны изъявил желание заслушать сообщения о реализуемых проектах по возобновляемым источникам энергии в развивающихся странах и поставил вопрос о международной кооперации.

Говорят, у финансовых воротил принято решать сложные проблемы за едой. Участники конференции имели шанс в этом убедиться. Обед Всемирного банка был одним из шести десятков параллельных событий, проходивших за пределами Конгресс-центра. К слову, народ постоянно перемещался в пространстве между несколькими зданиями в округе. Куда идти, подсказывали стрелки на улицах. В нашем конкретном случае на пути к «параллельному событию» вместе с надвигающимся аппетитом росло желание узнать: чем завершится встреча?

Банк не разочаровал. Изысканная сервировка столов, бордовые салфетки, на входе — разноцветные буклеты, сообщающие о поддержке банком проектов по теме конференции… У стульев все это складируется и изучается. Народ погружен в бумаги. Но банк стремится минимизировать барьеры между теми, кто дает деньги, и теми, кто рассчитывает их получить. И потому организаторы предлагают присутствующим поднять руки: «Кто из Африки, кто из Азии, Латинской Америки, кто — из Всемирного банка?» Мы убеждаемся, что за столами все перемешаны. Нам предлагают общаться.

Впрочем, сперва слушаем, что сообщают докладчики о ветровом парке в Китае, о развитии малой гидроэнергетики в Индии, об объектах в Марокко. На экране попутно демонстрируется ролик, снятый в этой африканской стране. Крестьяне пашут на ослах и лошадях, разбрасывают семена рукой и вручную обрабатывают кожи животных. Примитивно. В зале с яствами это кажется диким. «А как у вас в Узбекистане?» — спрашивают соседи по столу. Хочется выглядеть в лучшем свете, и я говорю о высоком уровне образования в нашей стране, а потом о преобразованиях: «На месте колхозов и совхозов создано уже сто тысяч фермерских хозяйств!» Но, увы, и у нас все заметней расслоение.

А за трибуной приводится статистика: восемьдесят процентов всей энергии, производимой на планете, потребляют двадцать процентов населения. Если развивающиеся страны начнут потреблять ее хотя бы чуть больше, то вырастут цены на энергоносители. Тогда для наращивания добычи нефти и газа потребуются дополнительные инвестиции. В итоге бедные станут беднее, поскольку вздорожавшие энергоносители станут менее доступны. Выбросы же парниковых газов увеличатся, при этом прогадают и бедные, и богатые. Что делать?

Всемирный банк объявляет о своем решении существенно увеличить объемы финансирования проектов по возобновляемым источникам энергии. Представители Европейского инвестиционного банка и Глобального экологического фонда объявили о предоставлении 510 миллионов и ста миллионов долларов соответственно для реализации проектов как в промышленных, так и в развивающихся странах. Эту инициативу поддерживает правительство Германии, заявив о намерении выделить дополнительные 500 миллионов евро на развитие альтернативной энергетики в развивающихся странах. Ожидается поддержка других финансовых структур. Все признают, что необходима максимальная прозрачность подобных проектов. Кажется, обед удался!

Тень на потолке

Максимальная прозрачность достигнута при строительстве стеклянного дома. Это сверкающее на солнце чудо или, наоборот, утопающее в облаках, приковывает взоры. На Боннской конференции постоянно подчеркивали, что мало перейти на возобновляемые источники энергии, надо еще и экономить энергию. Так вот, с точки зрения экономии стеклянный дом уникален. Гигант в 162 метра представляет собой по сути две прозрачные махины, прижавшиеся друг к другу. В полный рост они заслонены стеклом, защищающим от шума, ветра, холода и перегрева.

В ожидании острых ощущений, ведь хозяева пообещали поднять на самый верх, в конференц-зале стеклянного дома мы заслушиваем очередную лекцию о достижениях.

Фундамент был заложен в августе 2000 года. Через два с половиной года сюда въехали две тысячи сотрудников центрального офиса компании «Немецкая почтовая всемирная сеть». Затевая проект «Здание для будущего», компания хотела обрисовать перспективы. На тот момент перебрался из Бонна в Берлин Бундестаг, и многим горожанам взгрустнулось: «Город перестал быть столицей». «Станем экономическим и политическим центром, у нас все впереди!» Строить решили по соседству с опустевшим Бундесхаузом. Конкурс выиграл архитектор Гельмут Жан, американец немецкого происхождения, он и довел замысел прозрачности и экономичности до абсолюта.

Вы когда-нибудь видели тень на потолке? Это один из здешних «приколов». Где-то этаже на двадцатом нам предложили сделать остановку и обозреть окрестности. Окрестности под мелким сеющим дождем замечательные, но не они задерживали внимание. Чего мы никогда не видели, так это теней на потолке. Над нами ходили люди, и мы, задрав головы, рассматривали их тени.

Организаторы экскурсии были довольны: «Вот видите, везде принцип прозрачности! В здании нет ни одной стены или перекрытия в привычном понимании. Только стекло — прозрачное или матовое. На внутренний фасад ушло четыре тысячи стеклянных панелей, а на внешний — на пятьсот больше. Полутораметровое пространство между ними служит разным целям, в том числе и теплоизоляции. Пригодился и подпор подземных вод — обеспечивает микроклимат. Трубы для охлаждения и отопления протянулись более чем на двести километров»…

Ой, сколько ж все это стоит? Много дешевле, чем традиционное строительство. Много дешевле и эксплуатация. Нам приводят цифры, но куда убедительнее обиходный водопроводный кран на сороковом этаже. Поднесешь к нему руки — бежит водица, ну а закончил мытье — иссяк родник. Это восхищает, как тень на потолке.

Бери и внедряй!

Снова — галерея для прессы. А внизу в зале идет пленарное заседание, выступает премьер-министр Нигерии. Про Нигерию я мало что знаю, надо послушать. «Когда мы получили независимость, — отмечает премьер-министр, — наши амбиции были так же велики, как и наши надежды. Но баррель нефти стоит более сорока долларов! Только возобновляемые источники дают нам шанс участвовать в мировом рынке. Сейчас благодаря Германии солнечная энергия используется для работы телевизоров, Канада оказывает содействие во внедрении ветровых установок, Дания — в очистке питьевой воды. Я призываю ученых всего мира к разработке чистых и экономичных технологий!»

Интересно, а Нигерия может построить стеклянный дом? Я думаю о том, как эффектен он был бы в Ташкенте. Вообще многое из увиденного и услышанного на конференции хотелось бы материализовать в родной стране. Мини-турбины, например. Они вовсю внедряются в Африке. Построили в глухомани госпиталь, но нет электроэнергии. Мы бы установили движок на солярке, они сделали на речке отвод. Небольшого перепада воды достаточно, чтобы крутить турбину в 10 квт/час. В Германии мини-турбины тоже очень популярны. Какие процедуры необходимо здесь выполнить, чтобы производить энергию? Получить разрешение, сделать отвод от реки, взять в банке кредит на покупку турбины. Через два года кредит гасится продажей электроэнергии, далее владельцу идет чистый доход.

Все «за». И потому никто не мешает молодежи все дни конференции скандировать свои лозунги. Потому перед ратушей, ожидая приема высокопоставленных участников конференции, «зеленые» беспрепятственно расстилают матерчатые призывы к широкому использованию возобновляемых источников энергии. Потому на соседней площади у собора всю неделю в честь саммита эта энергия производится. Зеваки бродят между павильонами, коровами, биоустановками, солнечными панелями, передвижными ветряками…

Я тоже немного побродила утром перед работой и помечтала. А потом отправилась к метро. Нет пассажиров — эскалатор стоит, но стрелка на полу подсказывает: смелей! Шаг вперед — и транспортер ожил. Кончился поток пассажиров — опять замер. Немцы экономят даже на открывании дверей в подземке. Если пассажиров мало, зря тратить энергию на их открытие-закрытие машинист поезда не станет: «Когда надо, нажми кнопку». В общем много есть апробированных технологий. Бери и внедряй.

Барьеры для Севера и Юга

В Бундесхаузе идет доработка основных документов конференции. По мере готовности на входе в зал участникам раздают новые варианты Политической декларации, Международной программы действий и Политических рекомендаций. С галереи любопытно наблюдать, как работают в зале продвинутые капиталисты. Им мало указать цели в Международной программе действий. Им обязательно еще и барьеры надо выявить, мешающие исполнению желаний.

На четвертый день конференции работа над документами завершена, и министры окружающей среды и федерального развития Германии объявляют о полном успехе конференции. Решено продвигать возобновляемые источники энергии во имя устойчивого развития, имея в виду сокращение бедности и изменение климата. Политическая декларация указывает ряд препятствий. Зато Международная программа действий правительств, международных организаций и заинтересованных групп включает свыше полутораста проектов и программ. А Политические рекомендации содержат практические советы для Севера и Юга по развитию рынка возобновляемых источников энергии.

Учтет ли их Узбекистан? Мы можем с ними в чем-то не согласиться. Но конференция подчеркнула: «Вышеуказанные документы являются не окончательными и открыты для внесения соответствующих изменений».

Наталия ШУЛЕПИНА
«Правда Востока», 25.6, 2.7, 9.7-2004г.

фото но SREDA.UZ из Интернета

Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.

Комментарий

Имя

E-mail

Сайт

четыре  +   = 

Введите код с картинки (CAPTCHA)*

 Notify me when new comments are added.

Получать новые комментарии по электронной почте. Вы можете подписаться без комментирования.

Еще статьи из Репортер.uz