Старожилы стараются восстановить и сохранить в памяти, чем замечателен тот или иной уголок старого Ташкента. Дискуссия по этому поводу в социальных сетях подвигла меня всмотреться в пару-тройку семейных черно-белых фото.
КУКЛЫ, ДЕКОРАЦИИ, АФИШИ
Потешны куклы на уходящей ввысь пирамиде. Зрители на персональной выставке Вениамина Акудина заглядывали в глаза принцессам и подмигивали разбойникам. А затем шли к декорациям, афишам, плакатам, эскизам, акварели и живописи, занявшим пол-этажа Выставочного зала Академии художеств. На вернисаже автор, около полувека проработавший в Ташкентском кукольном театре, принимал поздравления и сожалел, что представлена лишь малая часть сделанного. В ответ с восторгом прозвучало: «Сколько ж вы натворили!»
«Зеркало XXI», 21.12.2007г.и другие пристрастия Вениамина Акудина
Потешны куклы на уходящей ввысь пирамиде. Зрители на персональной выставке Вениамина Акудина заглядывали в глаза принцессам и подмигивали разбойникам. А затем шли к декорациям, афишам, плакатам, эскизам, акварели и живописи, занявшим пол-этажа Выставочного зала Академии художеств. На вернисаже автор, около полувека проработавший в Ташкентском кукольном театре, принимал поздравления и сожалел, что представлена лишь малая часть сделанного. В ответ с восторгом прозвучало: «Сколько ж вы натворили!»
Он продолжает творить. В мастерской рядом с мольбертом и палитрой делает заготовки будущих героев «Золотого ключика». Пробую угадать в папье-маше Мальвину и Пьеро. Головы — с ладонь, ни глаз, ни бровей. Акудин говорит, что их надо залевкасить, отшлифовать и расписать. А вот механические куклы. Весь их внутренний мир просматривается насквозь — конструкции из болтиков, шарниров, пружинок пока не одеты, но уже открывают глаза и жестикулируют. Одна станет ангелом с крылышками, другая — диснеевским злодеем капитаном Хуком. Будет так, а может, иначе, создатель еще не придумал им судьбы — занимался выставкой.
У натюрморта с гранатами только малиновые плоды в цвете — значит, и краски заждались. Художник перебирает стопку подрамников: «По старым этюдам хочу восстановить одну из ушедших живописных работ». Еще этюды. «Они — с Сырдарьи, я ведь оттуда родом». Желтые лессовые колоссы отражаются в воде цвета грозы. Застыли река, лодка, набрякли облака. Сейчас громыхнет, вдруг солнце выхватывает желто-зеленый берег. Этот сюжет писал с натуры. Друг рыбачил, а он не мог оторваться от мольберта.
«Но и я в этих местах не раз рыбачил и даже с острогой! Мы жили у притока Сырдарьи Шурзяк, многоводного, с чистейшей водой и ходившими по ней огромными рыбинами». Это картина из детства конца тридцатых годов. Перед войной семья переехала в Ташкент, но родственники продолжали жить у реки и в пятидесятые, он не раз сюда возвращался.
Каких-то особых условий для развития таланта никто ему не создавал. В Ташкенте семья поселилась на «болгарских огородах». Улиц там не было, а жили хуторами. Отец-кузнец работал в железнодорожном депо, мама — уборщицей в школе. Она не имела образования, но сына приобщала к культуре и образованию, дружила с учителями и им показывала первые рисунки Вениамина. Первым учителем рисования стал Григорий Васильевич Трифонов, который принял в изокружок.
«И вы начали делать куклы?» — «Мы писали масляными красками, копируя на бязи полотна великих. А куклы? Конечно, как все дети, я обожал кукольный театр и его героев, но взрослел не с ними, а с карандашами, красками, палитрой, мольбертом».
Одиннадцать лет проучился в художественном училище имени Бенькова и Театрально-художественном институте имени Островского, где педагоги прививали любовь к реалистическому искусству. Художник старшего поколения Мстислав Щировский, поживший и в Китае, и на Филиппинах, учил технике «английской» акварели. Масляной живописи обучал Рахим Ахмедов, только что окончивший Ленинградскую академию художеств. К нему студенты ходили домой смотреть, как пишет маслом вечерами при свете лампы. Так, потому что дня не хватало. И Акудин стал работать вечерами, ему тоже не хватало.
«Вениамин Георгиевич, в трудах прошли все одиннадцать студенческих лет?» — спрашиваю мэтра. Но спровоцировать на воспоминания о бесшабашной юности не удается. Осеннюю пору, когда ездили на сбор хлопка, вспоминает с упоением, ведь, собрав норму, с друзьями отправлялся на этюды. «А там — дивные места, камыши, дикие голуби, арбузы». На иссыккульской практике студенты день за днем выписывали маслом синюю гладь с утеса, вместо того, чтобы в нее нырять. Образцом служили иссыккульские пейзажи Урала Тансыкбаева. Каждый стремился до них дотянуться, а для этого требовалось закрепить материал.
Они уже усвоили притчу про Рембрандта и учеников. Те спросили, как творить шедевры, а Мастер ответил: «Научитесь хорошо делать то, что умеете – и увидите то, что от вас сокрыто». Ученики плеяды замечательных ташкентских художников оттачивали мастерство в пейзажах, этюдах, портретах, плакатах. И однажды в жизни студента Акудина появились эскизы декораций, театральные афиши, а еще — куклы. То, что сокрыто.
Как случилось? Началось с афиши к кукольному спектаклю для взрослых «Двенадцать стульев». Его ставил в 1960-м режиссер Владимир Иогельсен. Студента рекомендовал ему Щировский. Режиссер, объясняя задачу новичку, вспомнил слова Маяковского: «Театр — не отражающее зеркало, а увеличительное стекло». Мимолетная ремарка понравилась Акудину, и лица Кисы Воробьянинова и Остапа Бендера изобразил в лупе. К этому же спектаклю помог исполнить декорации.
Придумал к следующему: «Сэмбо» — трогательная история про антилопу и детеныша, которого хотел съесть лев. Шакал помогал льву искать Сэмбо, дети, переживая, плакали. Студент же за кулисами радовался вместе с детьми, когда приходил добрый натуралист и прогонял льва. Но кукол, своих кукол в его жизни еще не было. Да и не думал, что будут. Два титана из русского драматического театра — Вальденберг и Ушаков — звали в свою команду. Дипломной работой выпускника стали декорации к драматическому «Пер Гюнту», но параллельно он сделал декорации и к кукольному «Песня о счастье».
Директор кукольного театра Ананьева настаивала, чтобы Вениамина вуз распределил к ней. А вуз сам был заинтересован в выпускнике: педагог Рыфтин приглашал вести театрально-декорационную живопись на первых курсах. Ждали и в драмтеатре. Что выбрать?
Из театров выбрал кукольный, где стал главным художником. И в вузе остался: «За десять я дослужился до старшего преподавателя и чуть не получил доцента. А тут гастроли, мастерскую дали, мультипликацией увлекся. Чувствую, разрываюсь. В общем, в 1972-м преподавать перестал». Простившись с институтом, отправился в Бирму на первые зарубежные гастроли театра… рабочим сцены.
«Вас не уязвляло, что вы — рабочий сцены»? — «Ничуть. Никого не волновали должности. Все были увлечены творчеством и были одной командой. Я ставил декорации, ремонтировал кукол. В мои обязанности входило устраивать экспозицию на улице и бороться с высокой влажностью. Из-за нее все размягчалось, приходилось вставлять какие-то деревяшки, чтобы действие не обрушилось».
Спектакль «Семург» в Бирме принимали очень тепло. Зрителям жара и влажность были нипочем, с артистов же за ширмой пот стекал ручьями. Во время спектакля местный рабочий сцены утюгом сушил рубашку за рубашкой, а во время репетиций сопровождал «коллегу» по городу. Ездили и в порт. Акудин делал этюды на бумаге и зарисовки в блокноте. «Мне хватало почеркушек, чтобы по памяти в гостинице закончить акварели. Мы пробыли в Бирме около двух недель».
Театр оказался на высоте, что оценил Госконцерт. А Акудин вернулся не только с багажом рисунков и акварелей, но и славой «лучшего упаковщика» театрального реквизита. Можно ехать на следующие гастроли. И они снова поехали по линии Госконцерта. Эта структура выступала тогда в роли продюсера, выбирая лучшие театры и спектакли и приглашая на гастроли. После Бирмы — в Пакистан, потом — в Индию. Ехали из Дели в Калькутту сутки, на остановках на перроне устанавливали ширму и устраивали представления. Рабочий-художник в это время рисовал, рисовал и то, что видел из окна поезда.
Часть этих работ мы, зрители, приметили на вернисаже. И другие, с совсем иной географией. Она удивляла: где Дели, а где озеро Сенеж с русскими избами! Где «болгарские огороды», а где настоящая Болгария, Париж и ландшафты на стыке Штатов и Канады, Румыния, Польша, Германия, Афганистан…
Про Болгарию автор объясняет, что наши кукольные театры дружили, и по договору о сотрудничестве ездили друг к другу работать. Десять лет раз или два в год художник выезжал в Габрово — город весельчаков — для постановки новых спектаклей. В американский Джоржтаун ездил на фестиваль, который проводила международная организация кукольных театров Унима. Представлял страну театр Сергея Образцова, а Акудин был в группе творческих деятелей.
В Париж ездил на праздник газеты «Юманите». Там выступали разные коллективы. Их постановки и ташкентскую «Улыбнись, Ойхон» Акудин снимал на любительскую кинокамеру. Дома, посмотрев, сравнили. Наши артисты работали в живом плане, на сцене стояла настоящая арба. Зрители принимали спектакль очень хорошо. Очевидно, что заслуженно хорошо. Только на лаврах никто не почивал. Были и новые спектакли, и иные поездки. В 81-м — в Афганистан, где шла война. Сначала на гастроли. А в 87-м – создавать новый кукольный театр.
Кабул вечерний, Кабул в «молоке» ветра-афганца. Барражируют в небе вертолеты в окружении гор, а внизу поле и возделывающий его крестьянин-афганец. Или вот еще: Гиссарская крепость, а за ней великая афганская стена, о которой, в отличие от китайской, мало кто знает. Эти картины оттуда, из воюющего Афганистана. «Было страшно?» «Испугался советник по культуре посольства, узнав, где я бываю на этюдах. Вас же шлепнут, сказал, и никто не узнает. В Гиссарскую крепость я ездил с местным водителем, когда артисты репетировали. И по городу приходилось много ходить. На базаре мы искали ткани для кукол. Некогда задумываться об опасности. Один раз нас с режиссером Исой Якубовым забрали в советскую комендатуру — показались подозрительными, но через час отпустили».
«Открытие состоялось?». Дети бежали по ступенькам, ведь еще снизу в квадрате фойе они замечали кукол и чудеса расписные. Выставку для фойе художник приготовил в Ташкенте. А в зале на двухметровых щитах рисовал сказочных героев. Три стены сказок — узбекских, русских, западноевропейских. Никогда такого дети не видели. В подарок им оставили и постановку, и выставку с панно, и кукол, акудинских кукол.
«Вениамин Георгиевич, как придумываете персонажей?». «Беру карандаш и делаю эскизы. Поначалу доставлял ими много беспокойства. Кукольных дел мастером в театре работала Елена Генриховна Подгурская, с большим опытом и стажем. А я — совсем зеленый, после института — спорю с ней, сочиняя новации. Она предпочитает мягкие куклы, из трикотажа. А у меня по замыслу — скульптурные, которые надо лепить в глине. Она недовольна, но лепит, отольет в гипсе и сделает, как на эскизе. Я же смотрю и учусь».
Новаций в театре хватало. Режиссеры уходили от тюзовских шаблонов, и вместе с художником уходили от пропорций. В «Пахта-ой» впервые задействовали всю сцену. Актеры в черном держали ширму, а за ней были Девочка-коробочка, Гармсиль, Суховей, Гуль-буви. В этом спектакле соединились рок-опера и ритм-балет. Акудин рассказывает о многих других спектаклях. А я спрашиваю о последнем.
«Язык птиц» по Навои и по образам удивителен, и по декорациям. Куклы — люди. У рассказчика-удода есть клюв и оперенье, но есть и человеческое лицо. Он — двуликий. И такие же двуликие другие птицы. Идею предложил режиссер Шамурад Юсупов, ведь так о них писал Навои. Оказалось, точное попадание. Кукольные наряды — как японские кимоно. Обработанные воском, расписанные анилиновыми красками строго по эскизам, они теперь в театре, эскизы — на выставке. На ее открытии звучали аплодисменты художнику. Акудин смущался и говорил, что это — награда.
Считает наградой участие в каждой выставке. Первая — выставка плаката «Газифицируем республику». Его студенческий плакат выставлялся в Москве. После еще двух всесоюзных выставок автор мог претендовать на вступление в Союз художников. Во главе комиссии, рассматривавшей работы претендентов, был Урал Тансыкбаев. «Я тоже ходил с членами правления по залу и ужасно волновался. Мне — 26 лет, только что окончил институт, восхищаюсь творчеством Тансыкбаева. Представил графику, этюды, куклы. Что он скажет? Сказал, что я — художник и в союз принят».
Звание заслуженного деятеля искусств Узбекистана Вениамин Акудин получил в 1974-м. После «Языка птиц» в 2002-м ему вручили Золотую медаль Академии художеств. В промежутке между этими датами были три бронзовые медали за оформление детских книжек, которыми наградила московская ВДНХ.
На стеллажах в мастерской много книг. Выбирая книжки-призерши, художник шутит, что на нем студенты защитили не один диплом, но его книжная графика практически не изучена. А между прочим, после одной из книг его стали называть Шамамат-ата. Так звали узбекского папу Карло, сделавшего деревянного мальчика по имени «Качал-палван». Так же называлась и книжка Шукура Сагдуллы, придумавшего поэтичную историю со счастливым концом. Художник ее проиллюстрировал, и был награжден первой бронзовой медалью за книжную графику.
Еще были иллюстрации к «Фантазеру» Раима Фархади, «Железному мальчишке» Якуба Ходжаева. К изданию на узбекском языке «Дон-Кихота» Сервантеса сделал обложку. Акудин радуется, что помог открыть для узбекских детей и героев книги Волкова «Волшебник изумрудного города». Она вышла на узбекском и русском. Поясняет: «Тут графика и двухцветные заставки к частям». Листает страницы: «Вот мыши тянут льва. Люблю динамику в иллюстрациях». Лев на одной странице, а мыши — на другой.
Если честно, мне хочется листать страницу за страницей. Книга с детства любимая, узнаю в ней знакомые «картинки». Так вот кто автор! А он берет с полки следующую. «Я ее не иллюстрировал. Это — каталог из бразильского города Сан-Пауло, и в нем шесть моих эскизов к «Прелестной Галатее». Они выставлялись в 1965-м на Всесоюзной выставке художников театра и кино, откуда их отобрали на биеналле в Сан-Пауло. Посмотрите, в какой я хорошей компании — рядом Николай Акимов, большой мастер театральной афиши из Ленинградского театра комедии. Я туда ездил не раз и многому научился».
Афиши делал и для своего театра, и для ГАБТа имени Навои, и для многих других в Ташкенте и республике. Да и декорации тоже. В только что открывшемся узбекском молодежном театре Акудин готовил декорации для антифашистского спектакля «Дознание». На сцене их практически не было, они создавали настрой в фойе. Узкие коридоры барака концлагеря, колючая проволока, фонарь с тусклой лампой, шаткие мостки, по которым проходили зрители на дознание палачей…
Хозяин достает с полки еще несколько изданий, и мы возвращаемся в мир кукол, точнее, мультипликации. «В мультипликацию вы попали из любви к кинокамере?» Камера — это отдельная история. Увидел ее в юности в мастерской почитаемого им художника Уфимцева и заразился. Снимал педагогов, семью, друзей, гастроли. Хранит кассету со съемкой разбора завалов у старого здания театра после землетрясения 1966 года. Но к мультипликации это его увлечение отношения не имеет.
А имеет к ней отношение приход в театр студента-режиссера Зиновия Ройзмана. После диплома он занялся мультипликацией в Ташкентской киностудии, пригласив Акудина художником. В содружестве появились «Верные друзья», «Мишка, которого не ждали», «Зимняя сказка». Кадры из мульфильмов были напечатаны в виде детских комиксов, которые мы сейчас рассматриваем. Опять картинки знакомые, и вот он, автор!
«Вениамин Георгиевич, сколько вы в жизни сделали кукол?» — «Наверное, тысячу». Ему самому интересно: «Надо проверить по эскизам». Но многие «ушли» как произведения искусства. Они в – разных музеях, коллекциях, странах. Те, которыми занят сейчас, — эксперимент, новация, то, что сокрыто.
Наталия ШУЛЕПИНА
«Зеркало XXI», 21.12.2007г.
Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram |
Еще статьи из Личности
Мой путь в журналистику начался в Узбекском обществе дружбы и культурной связи с зарубежными странами — УзОДКСе. Поразительно, но именно там. Занесло совершенно неожиданным образом.
Президент Республики Узбекистан Шавкат Мирзиёев выступил 12 ноября в Баку на пленарной сессии Саммита мировых лидеров в рамках 29-й сессии Конференции Сторон Рамочной Конвенции ООН об изменении климата (СОР29).
Памятник поэту установлен в Ташкенте в парке имени Алишера Навои. Здесь и состоялись торжественные мероприятия, посвященные 85-летию со дня рождения Александра Файнберга.
В сборнике — воспоминания коллег, учеников и соратников Виктора Абрамовича Духовного.
Поздравления всем причастным. Мои персональные поздравления Вере Николаевне Корытиной. Ведь у нее 55 лет педагогического стажа! В начале двухтысячных я пришла в школу №43 Ташкента, где Вера Николаевна проработала большую часть своей жизни. Попросила директора назвать кандидатуру для газетного очерка.
Новый старый фильм, который разместила в Youtube о газете, назвала «Мои друзья из «Правды Востока». С редакцией я сперва сотрудничала, а потом и проработала в ней около полутора десятка лет.
SREDA.UZ благодарит всех авторов за освещение сложной экологической тематики, которая всегда в сплаве с экономикой и политикой. Ценим и поздравляем с профессиональным праздником!
Бахтиёр Аромов несколько лет работал директором Гиссарского заповедника, и еще многие годы до своей кончины — заместителем директора по науке. Кто знал Бахтиёра-ака, давайте помянем его добрым словом. Свою жизнь он посвятил охране и сохранению уникальной горной территории.
Эти письма я уже размещала на SREDA.UZ. Давно, в 2009 году. Приходят на сайт новые читатели. Эта повторная публикация для вас, а кто читал, можно и перечитать в День Победы 9 мая. С праздником!
На улице Ульяновской в Ташкенте
Мария
В школе №18 преподавал математику Алексей Алексеевич Каляев, Я потом училась у него в старших классах в школе № 47
УЗБЕКСКАЯ СОЛОДКА
класс
Ноябрьские сюжеты в Ташкенте. Фото на ходу
Ангелина Борисовна Однолько
Наталья! Вы -прекрасный фотограф. Но давно убедилась, что фотография - не документ. Взять метр вправо -налево - и будет совершенно другой вид.
Ташкентцы хотят знать причины загрязнения воздуха и поименно загрязнителей
Бобоева Д
Хочется верить, что Фуркат Махмудходжаев-единственный человек в хокимияте, который хоть что-то но делает, выполнит это обещание. Верим, потому что надежда умирает последней, что будут не только следить, но и стараться улучшить качество воздуха в Ташкенте.
Растерзание природы близ Гиссарского заповедника
Однолько Ангелина
Какая грандиозная работа автора! Сколько дорог пройдено. Сколько документов изучено. Сколько проведено переговоров. Если трудно нам, привыкшим к чтению сложных текстов, осознать грандиозность строительства, масштаб денежных вложений, ущерб природно-охранной зоне, то каково местным жителям? Они не знают каким бумагам верить, как отстаивать свои интересы. На примере нового лыжного курорта Амирсай мы видим проблемы такого строительства: непродуманная канализация, отсутствие пешеходных прогулочных троп, отсутствие озеленения территории. Для лыжных трасс перерыты горы, и это совершенно не украшает летний пейзаж. А лето у нас все-таки большую часть года. Не повториться ли все это в Гиссаре?
Артемия Аральского моря, чего от нее ждать?
admin
Ваш вопрос не по адресу.
Артемия Аральского моря, чего от нее ждать?
Дима
Кто продаёт артемию ищу поставщика
Исполнилось 85 лет со дня рождения народного поэта Узбекистана Александра Файнберга
Ангелина Борисовна Однолько
Спасибо за подборку. Поистине! Большое видится на расстоянии
Полив деревьев на яккабагской трассе и перспективы паспортизации деревьев в Узбекистане
Ангелина Борисовна Однолько
Недавно путешествовала из Ташкента через перевал в Ферганские долину. Таких сооружений для полива вдоль трассы много. Но и засохших посадок тоже не мало. Видно, что для отчета все сделано. Но ежедневного надзора нет. Остается только удивляться, сколько труда пропадает зря. Что касается мониторинга деревьев в Ташкенте, то не определено или по крайней мере не обнародовано участие махалинских комитетов в этом процессе. Странная ситуация: землю распределяет Хокимият, а махалинским комитетам остается разводить руками, обнаружив на месте деревьев новое сооружение, которое по документам числится туалетом, а на деле оказывается коммерческим объектом. С каждым годом асвальта возле наших домов становиться больше , газонов и деревьев меньше. Большинство чиновников живет в своих домах за городом и ситуацию не ощущают.
Прокладка «секретной дороги» в Угам-Чаткальском национальном парке
Анвар Ходжаниязов
Этот человек который стоит за этой дорогой имеет высоких покровителей. Без них никто на такое не отважется.