Шаги по борозде, по стерне, по пахоте. Где деградация, а где прогресс?

Узбекистан опережает соседние страны по деградированным землям. Внушает оптимизм то, что есть тенденция к сокращению: с 2015 года их доля уменьшилась с 30 до 26 процентов. Какие меры принимаются? Чтобы ответить на этот вопрос, отправимся на поля и пастбища Самаркандской области.   

Сперва небольшое предисловие. Мы — журналисты из разных стран.  Прибыли в Самарканд на международный саммит, чтобы участвовать и освещать. Сам саммит кратко называют CRIC21 и имеет он прямое отношение к Конвенции ООН по борьбе с опустыниванием и засухой. CRIC21 — 21 сессия Комитета по рассмотрению осуществления Конвенции. Участники комитета из 196 стран на саммите обсуждают проблемы, СМИ освещают.

Но один день в самаркандском ноябре особый. В рамках саммита для журналистов организован выезд «в поле», чтобы не понаслышке знали про деградированные земли и действия по оздоровлению. 

Итак, солнечным утром мы выезжаем из города кавалькадой в нескольких машин. По курсу — Ургутский район. Первая остановка — у фермерского поля с озимой пшеницей.

Здесь нашим гидом стал агроном-эколог, профессор Самаркандского госуниверситета Хидир Батыров. Рассматриваемое поле с озимыми — фермерского хозяйства «Шахзоджон агростарт». С фермером и его семьей еще встретимся. А на трехгектарном придорожном поле разглядываем ростки и ленты капельного орошения.

«Какие культуры выращиваются в Самаркандской области?» — «Овощи, фрукты, бахчевые. злаковые». Спрашиваем про урожаи на богарных неорошаемых землях и на поливных. «При поливе пшеницы собирается 60-70 тонн с гектара, без орошения — 10-12». Велико значение воды.

Еще бережнее относиться воде, потому что сток рек меньше. В маловодный год, а маловодные с изменением климата  случаются все чаще, вводятся жесткие ограничения по водоподаче. Так было и в 2023-м. Потому-то в фермерском хозяйстве «Шахзоджон агростарт» Дониёра Аширова и во многих  в других появились резервуары и хаузы.  

«Государство поддерживает внедрение водосберегающих технологий?» — допытываются коллеги  у фермера. Аширов подтверждает: он сам брал льготный кредит на систему капельного орошения. Льготное кредитование оговорено в специальном постановлении Президента страны в 2023-м.

Чем привлекает эта технология: нет переливов, вода экономится, еще и удобрения подаются по трубкам. Урожаи у нашего собеседника выросли в два-три раза. Картошки он собрал «на капельке» 20 тонн с гектара, лука — 80 тонн. «За кредит рассчитался в первый же год!»

В фермерском хозяйстве 19 гектаров. Пока не вся земля орошается капельно. Следующие на очереди — виноградники, и так далее.

На поле с сухими остатками (полив по бороздам) росла кукуруза.  Кукурузу фермер собрал, а сухие остатки оставил. «Пусть это двухгектарное поле отдохнет». Потом перепашет вместе органикой, которой земле не хватает. Аналогично поступил на первом поле, что мы видели у дороги с озимой пшеницей.

Семья высыпала на поле — благо дом рядом — и активно знакомится.  «Вы приехали из Африки?» — любопытствуют дети у журналиста из дальнего зарубежья. Ему, из Африки, тоже важно знать все про почву и успешный опыт. Проблемы что в Евразии, что в Африке похожие: земля оскудевает, деградирует. Надо негатив сменить на позитив, что и старается сделать в своем хозяйстве фермер Дониёр.

А это коллективный  портрет Ашировых. Большая семья! Подрастают помощники и единомышленники.

Выходим с поля к машинам. И не спешим уезжать. Что за хозяйство через дорогу? Небольшое, в полтора гектара. Насколько оно успешно?

Подойдем и расспросим хозяина.

Шоди Каримов говорит, что капельное орошение использует уже пять лет. Выращивает лук, зелень, есть яблоневый сад и виноградник. У него в хозяйстве диверсификация культур — проще говоря разнообразие. Это и дает уверенность, если вдруг ЧП, какое случилось нынешней зимой.

«Винограда в прошлом году собрал шесть тонн. В этом году ничего не собрал  на винограднике из-за аномальных январских морозов», — говорит фермер. -Разнообразие культур выручило.

 «Ленты для капельного орошения тоже из-за морозов пострадали?» С полиэтиленовыми лентами мы не угадали. Их фермер меняет ежегодно. Для сборщиков пластика это ценное сырье. Все забирают подчистую. Природу отходы не загрязняют. 

А вот эти отходы животноводства еще и обогащают  землю. Используются как удобрения. Овечья органика — лучшая для поля.

На что еще обращаем внимание — арычная система без пригляда. Вероятно, чтобы ее привести в порядок, не требуется постановление на государственном уровне. Это так, мысли вслух, мы же в поездке по линии Конвенции ООН по борьбе с опустыниванием и засухой.

Может быть, скооперируются соседи да отремонтируют. Очевидно же: меньше потерь в ирригационной сети — больше запасов в резервуарах и хаузах.  

Едем дальше. Останавливаемся у вспаханного поля. Трактор тянет плуг. Сам процесс пахоты завораживает. Плуг переворачивает пласты тяжелой земли. Привычно думать, что это здорово. И мы так думаем, хотя в мире все чаще говорят о ветрах, уносящих плодородный слой, о пыльных бурях, о том, что пора переходить к нулевой обработке почвы без вспашки.

Но мы — журналисты, а не почвоведы. Да и наш новый знакомый Фазыл тоже не почвовед. «Пусть ученые почву на поле изучат, тогда…»   

Фазыл убирает с поля сухие остатки после огурцов. Говорит, что в фермерском хозяйстве работают родственники. «На шести с половиной гектарах Хайдаровы выращивают огурцы, яблоневый сад, пшеницу. Есть теплица, в которой посадили семена капусты. В январе рассада займет грядки под пленкой вот на этом самом поле». 

Через пару сотен метров мы оказываемся на земле соседнего фермерского хозяйства. Здесь наблюдаем самый что ни на есть апофеоз труда — сбор урожая. И это капуста!

Фермер — Атабек Ильясов. В его хозяйстве 29 гектаров. Шесть гектаров под паром. Спрашиваем про капельное орошение: «Используете?». «Полхозяйства уже с капельным орошением». «Что выращиваете?» На 23 гектарах — сад, виноград, капуста и лук.   

Все рядом, наглядна диверсификация культур, в отличие от монокультуры, использовавшейся прежде и приведшей к истощению почвы. 

Журналисты на поле за работой: берут интервью, фотографируют. За работой и женщины, занятые посадками в зиму. Из рассады весной вырастут луковицы.

Далее по маршруту медиатура — осмотр выбитых горных пастбищ. Перевыпас стал типичным явлением. От него и деградация земли, и опустынивание. Это бедствие, еще не в полной мере осознанное. Можно ли вернуть разнотравье?

Эксперт в поездке — кандидат биологических наук Толибжон Мукимов. Он убежден, что можно. Вот и здесь, на склонах, есть огороженный демонстрационный участок, на котором заметно самовосстановление пастбища. А\апробирована технология создания пастбищезащитных полос. Все получится, если соблюдать нормы выпаса, сократить поголовье на единицу площади и заниматься на горных и равнинных пастбищах фитомелиорацией: высевать полынь, изень, чогон, саксаул….  

В том, что пастбища перегружены, убеждаемся, поднимаясь все выше по горной дороге. Она ведет в Национальный природный парк Аманкутан.

Еще в ХIX веке в этих краях было создано лесничество на 950 гектарах. На склонах проведено террасирование. На террасах посажено 1300 тысяч саженцев деревьев, привезенных из России. Прижились ясень, дуб, акация, крымская сосна… Мера была необходимая, потому что паводки размывали голые склоны, селевые потоки сносили дома и поселки.

Лесничество пережило разные повороты истории. Лет сорок назад здесь снова проводились посадки.

В 2022 году природоохранный статус Аманкутанского урочища повышен. Статус Национального природного парка закреплен Постановлением Кабинета Министров от 04.03.2022 г. № 93 «О дополнительных мерах, связанных с созданием особо охраняемых природных территорий на землях лесного фонда».

Документом определена общая площадь в 1500 гектаров. Тысяча гектаров в ней — заповедная, 400 га — рекреационная и 100 га — хозяйственная.

Про прошлое и настоящее журналистам объясняет директор Национального природного парка Азамат Амруллаев. Мы же спрашиваем про будущее, связанное с развитием туризма.

«Сейчас здесь красота. Приедут толпы туристов, для них построят рестораны с шашлыками. После пикников на траве отдыхающие оставят мусор. Все это будет функционировать без очистных сооружений — от них же никакого дохода. И начнется деградация земли…»  

Директор оптимистичен: «Людям будет хорошо». Мы в эйфории от чистого воздуха и красоты и готовы поверить в ответственность  бизнеса, в культуру экологических туристов и контроль за охраняемой природной территорией со стороны Министерства экологии, охраны окружающей среды и изменения климата. 

Проезжаем огороженную зону хозяйственной деятельности. Впереди тот самый лес, посаженный полтораста лет назад. Вечереет, набежали тучи. Ландшафт сказочный.  

Погружаемся в атмосферу, пыхтя на крутом подъеме. А нам — вопрос на засыпку: «Сколько лет этой дороге?» — «Наверное, как и лесу лет полтораста».

Не угадали. Дорога проложена еще до Амира Темура. Здесь проходил Великий Шелковый путь. И есть  дорожные плиты, сохранившиеся с тех времен. Амир Темур  тоже проезжал по этим плитам, путешествуя из Шахрисабза в Самарканд, любил эти места.

Они и впрямь живописны.

Подведем итоги поездки.  Мы шагали по борозде, по стерне, по пахоте, по сухим остаткам. Видели деградированную землю и подлеченную. Отмечаем позитив и радуемся ему. А еще загадываем снова пройти по дороге, которой тысяча или даже две тысячи лет.  

Наталия ШУЛЕПИНА

SREDA.UZ

Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.

Комментарий

Имя

E-mail

Сайт

 −  1  =  шесть

Введите код с картинки (CAPTCHA)*

 Notify me when new comments are added.

Получать новые комментарии по электронной почте. Вы можете подписаться без комментирования.

Еще статьи из Репортер.uz