ПОХОЖДЕНИЯ РОГАТОГО ХУЛИГАНА

Наш базовый лагерь геологов находился на стыке безграничных казахских степей и подножия Каратаусского хребта. Тяжелые, а точнее экстремальные условия жизни в отдалённых геологических партиях накладывают свой отпечаток на характеры людей. Чаще всего они не грубеют и не черствеют, а напротив, становятся более покладистыми и терпимыми. Эти черты отчетливо проявляются в отношении к животным.Наш базовый лагерь геологов находился на стыке безграничных казахских степей и подножия Каратаусского хребта. Самым ближайшим населенным пунктом был, расположенный в 45 километрах, небольшой городок Каратау. На расстоянии 5-ти и 7-ми километров в разные стороны от нас находились две кошары чабанов. Другого жилья в округе не было.

Найденыш

Тяжелые, а точнее экстремальные условия жизни в отдалённых геологических партиях накладывают свой отпечаток на характеры людей. Чаще всего они не грубеют и не черствеют, а напротив, становятся более покладистыми и терпимыми. Эти черты отчетливо проявляются в отношении к животным. Те, кто раньше терпеть не мог кошек, собак и другую живность, через полгода работы в суровых полевых условиях начинают добрее к ним относиться. Мало кто из геологов или рабочих полевых отрядов пройдет мимо раненого животного. Обязательно подберут больного зверька или птицу и постараются оказать помощь.

…В моей семье было много врачей: мать, две тётки, дядя. После женитьбы их стало ещё больше – жена и две её сестры работали в поликлинике. Таким образом, с детства окруженный последователями Гиппократа, я поневоле освоил медицинские азы. Кроме того, повзрослев, уже самостоятельно изучал народную нетрадиционную медицину и знал, как и где применять мумиё, в какое время собирать травы, как готовить отвары и настои, при каких болезнях они помогают и другие премудрости. Когда стал работать в Джамбулской геологоразведочной партии, в условиях экстремальной жизни эти знания мне не раз пригодились, поскольку ближайший медицинский пункт был в полусотне километров от нас, а помощь иногда требовалась срочная. Геологи и рабочие, конечно, знали, что я не был врачом, но репутация человека, разбирающегося в медицине, прочно закрепилась за мной.

Поэтому меня не удивило, когда водитель-грек с непривычным именем Таца, принес в мой домик что-то завернутое в полотенце с пятнами крови. Он положил на стол сверток и аккуратно развернул его. То, что я увидел, с трудом поддаётся описанию. Это был новорожденный козленок, а точнее – окровавленный кусок тощего мяса, покрытый коротенькой шерсткой. На шее сверху зияла рваная рана, и из неё виднелись оголившиеся позвонки. Даже без прощупывания было понятно, что правая передняя ножка сломана. На теле в нескольких местах просматривались следы покусов какого-то небольшого хищника, вероятнее всего корсака. Таца рассказал, что, возвращаясь из нашего отряда буровиков, работавших в 15 километрах от партии на берегу озера Кызыл-Аут, он по каким-то своим надобностям остановился посреди степи недалеко от старого шурфа. Вскоре он услышал непонятные звуки, похожие на кашель или хрипы, которые доносились со дна траншеи. Он заглянул туда и увидел покалеченного козлёнка. Оставить его умирать в степи водитель не мог и привёз ко мне.

На дворе стоял март – период окота. Овцематки и козы в это время рожают своих малышей не только по ночам в кошарах, но и днём, пока пасутся на пастбищах. Как правило, рожающая самка немного отстает от стада, но после родов, как только новорожденный встанет на ноги, они вместе догоняют медленно пасущихся овец и коз. Редко, но бывают случаи, когда окотившаяся мать не ждет, пока её малыш встанет на неокрепшие ноги и обсохнет. Бросив малыша, она быстро догоняет стадо и уходит с ним. Задача чабана в этот период не только наблюдать, чтобы стадо не разбрелось в разные стороны, но и следить, чтобы на пастбище не осталось брошенных новорожденных ягнят и козлят. Бедный малыш, который лежал на моём столе, видимо, был исключением: его не только бросила мать, но и «прозевал» нерадивый чабан. Вероятно корсак, нашедший его в степи, был сыт, иначе не оставил бы козлёнка в живых. Лисы иногда припрятывают свои трофеи «про запас», предварительно слегка покалечив.

Буквально по частям собирал я несчастного козлёнка. В ход пошли все подручные средства: и дезинфицирующие растворы, и мумиё, и антибиотики. На сломанную ногу наложил шины. Через полтора часа нелёгкая работа была завершена. Но предстояла ещё более сложная задача – накормить малыша. На нашем складе было сгущенное молоко, и им можно было бы попробовать покормить козлёнка, предварительно разбавив водой. Но, естественно, у нас не было соски, без которой кормление новорожденного невозможно. И тогда в голову пришла совершенно невероятная идея.

Сын собачьего полка

В то время в нашем лагере жили шесть собак. Крупная сука неизвестной породы по кличке Шельма была одной из них. Однако не нужно быть специалистом в кинологии, чтобы определить, что среди её предков были среднеазиатские овчарки. Породные черты этих мощных степных собак явственно проглядывались в её облике. Шельма ощенилась полтора месяца назад, но из пяти родившихся щенят, в лагере оставалось только двое – остальных уже забрали казахи-чабаны. Вот и задумал я приучить Шельму кормить козленка молоком, тем более что через неделю оставшихся щенят должны были забрать наши друзья из Каратау.

Пока мои помощники держали лежащую на старом спальном мешке Шельму, я поднёс совсем уже ослабевшего козлёнка к её груди. Малыш почувствовал запах молока, зашевелился и с жадностью приник к собачьему соску. Шельма рычала на чужака, пыталась встать и убежать, но помощники крепко держали её. С большим трудом, в три приёма, нам всё же удалось накормить козлёнка. Такую процедуру мы проделывали несколько раз в день. Сначала собака отчаянно сопротивлялась и угрожающе рычала. На третий день она уже не пыталась вырваться и убежать, только изредка щерилась и незлобно рычала. А через неделю, когда увезли двух последних щенят, Шельма спокойно обнюхала козлёнка и пропитанные мумиё повязки, сама легла на старый спальник, подставив малышу соски. Мы праздновали победу – козлёнок стал собачьим приёмышем. В тот день, на радостях, мы нарекли его Борькой, как традиционно называют этих домашних животных в русских деревнях.

Сначала после каждого кормления я уносил Борьку к себе в комнату, где его брала под свою «опеку» моя охотничья собака – спаниель Марго. Я укладывал козлёнка на мягкую подстилку, а Марго аккуратно ложилась рядом, как бы обвивая его своим телом и согревая. Видимо, Марго чувствовала, что это грудной малыш. Она всегда «по матерински» относилась к маленьким животным. Однажды я наблюдал, как на улице она нашла и стала старательно вылизывать молочного котёнка, хотя днём раньше яростно преследуя, загнала здорового котяру на самую макушку дерева. Когда убедился, что Шельма благосклонно относится к малышу, стал оставлять приёмыша у неё.

Борька быстро выздоравливал. Раны на его теле заживали «как на собаке». Перебинтованной оставалась только шея. Через три недели я снял с него шины, и козлёнок впервые встал на ноги. И только теперь мы все увидели, как Шельма привязалась к приёмышу. Она ни на шаг не отпускала его от себя, опекая и защищая от остальных собак. Борька быстро научился стоя сосать молоко у приёмной матери. Он подбегал к ней, просовывал голову под живот и, слегка боднув её вымя, принимался за кормление. Поскольку Шельма уже третий месяц была кормящей матерью, и молоко должно было скоро кончиться, мы единодушно решили выделять для неё ежедневно по банке сгущенки.

Через три месяца Борьку уже было не узнать. Подросший и окрепший он резвился и прыгал как все малыши. О прежних ранах напоминала только зажившая, но не заросшая шерстью шея, которую он не мог до конца сгибать вниз. Вверх голова поднималась как у всех его соплеменников, а вот опустить её вниз, до земли, он не мог. Видимо были повреждены какие-то сухожилия, но здесь я был бессилен. Впрочем, этот небольшой физический изъян его вовсе не беспокоил. Если ему нужно было пощипать травку, то он сгибал передние ножки, становился на коленки и пополнял свой рацион необходимыми растительными витаминами. Козлик постоянно жил среди собак и крепко сдружился с ними, полагая, видимо, что это его родная семья. Собаки тоже приняли его в свою стаю и никогда не обижали малыша. Да и Шельма, ходившая за ним как тень, не позволила бы никому этого сделать.

Дебошир в столовой

Любопытно было наблюдать за животными в обеденное время. В час дня выходила наша повариха – пожилая немка тётя Поля и несколько раз ударяла молотком в метровый рельс, висящий около столовой. Звон разносился на всю округу. Едва заслышав этот звон, первыми к столовой со всех ног неслись собаки, где бы они ни находились. Причём в первых рядах собачьей стаи бежал окрепший и возмужавший Борька. Собаки (и Борька, конечно, вместе с ними) располагались рядом с входом в столовую и терпеливо ждали.

Затем приходили люди и обедали. После окончания обеда тётя Поля выносила из кухни две большие круглые банки из-под томатной пасты, каждая из которых была наполовину наполнена пищевыми отходами. Одну банку она ставила перед Мишкой – признанным вожаком стаи. Это был мощный кобель среднеазиатской овчарки, обросший длинной, густой, белой шерстью и походил он на полярного медведя (отсюда и кличка). Другую банку повариха ставила перед Шельмой. И только после того, как эти две самые крупные собаки насытятся и сами отойдут от банок, обед начинался у других членов стаи.

До появления Борьки давно устоявшийся порядок кормления не нарушал никто. Теперь же Шельма уступала свою очередь Борьке, и этот собачий выкормыш в окружении пяти истекающих слюной соплеменников долго и нудно выбирал из банки понравившиеся ему кусочки. Он настолько привык к «столовской» пище, что уже неохотно щипал травку. Проблемы с общественным питанием у Борьки начались, когда у него выросли рожки. Они не позволяли глубоко засовывать голову в банку и долго копаться в ней. Но он довольно быстро справился с этой задачей. Как только перед ним ставили банку, он лёгким «бодательным» движением опрокидывал её, пищевая масса вытекала на землю и наш козёл, стоя на коленках с аппетитом поедал её.

Чем взрослее становился Борька, тем больше он проявлял изобретательности. Чтобы войти в нашу столовую, нужно было потянуть дверь на себя. Притом изнутри она притягивалась пружиной к косяку. Поэтому собаки самостоятельно не могли попасть в столовую, да и не были они к этому приучены. Вдруг, в один прекрасный день, после какого-то грохота, громко стуча копытами по деревянным полам, в столовую ввалился Борька. Он шёл между рядами столов и… нет! не просил! Он требовал у каждого сидящего дань в виде хлеба, салата из капусты с морковью и другой снеди. Если ему грубо отказывали и отгоняли, он просовывал голову под крышку стола и бодал её снизу вверх. Тарелки подскакивали, стаканы опрокидывались, жидкая пища и чай разливались по столу. А Борька в это время степенно подходил к следующему столику и выжидательно смотрел на обедавших. После некоторого замешательства общими усилиями удалось вывести дебошира во двор.

Уже потом рабочие, курившие около столовой, рассказали, как Борька умудрялся открывать плотно закрытую дверь. Он отходил на метр от двери, разбегался, бодал дверь головой и мгновенно, с кошачьей проворностью, отскакивал вбок. От сильного удара дверь приоткрывалась сантиметров на пять. Этого оказывалось достаточно, чтобы в появившуюся щель Борька успевал просунуть свою узкую морду. Затем, боковым раскачиванием головы, он понемногу приоткрывал дверь и протискивался в образовавшийся проём.

В очередной раз, ворвавшись в столовую, Борька шел между столами и собирал подати: кусочек хлеба, огрызок яблока, дольку огурца. «Ну вот, пришёл, – не глядя в сторону Борьки, беззлобно бурчал себе под нос Сулейман, – сейчас опять начнет права качать!». Громко своё неудовольствие не выражал никто, потому что козёл понимал всё, даже интонацию, с которой люди говорили о нем. А за оскорбление он мог боднуть стол. «Тётя Поля, выведите, пожалуйста, хулигана из столовой!» – как можно нежнее говорил кто-нибудь из обедавших, не называя его имени. Из кухни выходила тётя Поля с капустной кочерыжкой или морковкой, и ласково разговаривая, выпроваживала Борьку из столовой и закрывала дверь изнутри на крючок.

Уже взрослым, видимо, по привычке, Борька продолжал просить грудное молоко у своей приёмной матери. Этот «великовозрастный сынок» отработанным движением просовывал голову под собачий живот и так бодал Шельму снизу вверх, что бедная собака подлетала, чуть ли не на полметра вверх. Но Шельма оказалась на редкость преданной матерью и терпеливо всё сносила.

Вообще для Борьки в партии существовало только четыре авторитета: Шельма, Мишка, я и тётя Поля. Это и понятно. Шельма его выкормила, и он справедливо считал её матерью. Мишке достаточно было один раз рыкнуть на козла, когда тот полез в его банку с едой, чтобы навсегда усвоить, кто здесь хозяин. Вероятно, он помнил, как я долго лечил и кормил его в детстве, поэтому он относился ко мне уважительно, во всяком случае, я мог безнаказанно прикрикнуть на него и призвать к порядку. А тётю Полю он боготворил, ходил за ней по пятам и слушался с полуслова. Когда старушка садилась на лавочку погреться на солнышке, для Борьки наступали минуты блаженства. Он подходил к ней и начинал интенсивно тереться о ногу, словно кошка, разве что не мяукал. К Марго, по-моему, он просто питал братские чувства. К остальным людям и собакам он относился одинаково равнодушно, мог и нахамить.

Рогатый предводитель

Мимо нашего лагеря пролегала грунтовая дорога, соединяющая отдалённую кошару с совхозом «Каратаусский». Она почти всегда была пустынна, и только изредка по ней на мотоциклах проезжали чабаны в совхоз или в город за покупками. Мы привыкли к этому и не обращали внимания на редких мотоциклистов. И только собаки, издалека заслышав треск мотоциклетного мотора, сбивались в стаю и, облаивая, недолго преследовали чабанов.
Через год, когда Борька возмужал и окреп на «столовских» харчах и стал ростом выше Шельмы, мы обратили внимание, что на этой дороге напротив ворот нашей партии в течение месяца дважды произошли аварии с чабанами на мотоциклах. Никто из них серьезно не пострадал, но мне пришлось йодом и «зелёнкой» обрабатывать их ссадины и ушибы. На вопрос: «Как случилась авария в таком тихом месте?» – один из пастухов рассказал следующее.

– Нащальник! Много лет моя на базар Каратау мотоциклом ходит. Мука, масло, сахар покупает. Когда раньше рядом партия ходил, твоя собаки хорошо охранял: немножко бежит, сильно лает, но никогда не кусает. Твоя собаки якши! Теперь, твоя козёл вперёд собаки быстро бежит, мотоцикл догоняет, нападает, авария делает. Твоя козёл, нащальник, ёмон!».

Действительно, можно понять состояние мотоциклиста, движущегося по скользкой ухабистой дороге. А тут ещё вдруг сбоку на большой скорости появляется козел с опущенными для атаки рогами и надвигается неотвратимо, как носорог, целясь при этом в мотор. Вот так Борька стал грозой местных роккеров-чабанов. Позже они стали делать большой крюк, по бездорожью объезжая наш лагерь стороной.

Иногда мне казалось, что Борька совершенно осмысленно совершал те или иные поступки. Несмотря на то, что порой он вёл себя, мягко говоря, не совсем корректно, Борьку любили все – собаки за то, что он был их «соплеменником», а люди за непосредственность и изобретательность.

Перестройка была в самом разгаре. Страна трещала по швам. Независимость получали даже те республики, которые её не требовали. Предприятия и организации передавались из одних ведомств в другие. В это время я уволился из экспедиции. Позже узнал, что после нескольких смен руководства, Джамбулская геологоразведочная партия была расформирована. Борьку забрал в своё домашнее хозяйство Таца, живший с семьёй в Каратау. Дальнейшая судьба собачьего приёмыша мне не известна.

С тех пор прошло много лет, но до сих пор имя Борька ассоциируется у меня с самыми весёлыми эпизодами того, «геологического» периода жизни. И даже теперь, при знакомстве, когда человек, протягивая руку, представляется: «Борис!» – у меня на лице непроизвольно появляется улыбка.

Сергей АЗАДОВ,
эксперт-кинолог Российской и
Узбекской кинологических федераций.

Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram

0 комментариев на «“ПОХОЖДЕНИЯ РОГАТОГО ХУЛИГАНА”»

1. гарик:

   26.01.2011 в 11:39

   Как интересно написано и с юмором. Трудно укладывается в голове- собаки и козлик существуют совместно и дружат!!! Почитаю ещё рассказы автора с удовольствием.Нет, не зря я залез на этот сайт!!!

   Ответить
2. Евгения:

   08.02.2011 в 21:06

   Спасибо за прекрасный рассказ ! И за то,что рассмешили. Плбольше бы таких позитивных историй.

   Ответить
3. Любовь Шимук:

   13.04.2011 в 21:27

   Спасибо за интересный рассказ !!! Получила много положительных эмоций ,- так живо переданы " картинки ",что я как будто видела все приключения Борьки ,- воочию !!!Вот ведь как бывает … Невольно вспоминаются события из жизни " людей" .которые в городах проходят мимо искалеченных животных — и взрослых и малышей ….а порой проявляют нечеловеческую жестокость — издеваясь над беззащитными " братьями нашими меньшими "…Людям есть чему поучиться у животных — и милосердию и верности и преданности и благодарности …СПАСИБО за рассказ !!!

   Ответить

Добавить комментарий для Любовь Шимук Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.

Комментарий

Имя

E-mail

Сайт

 ×  2  = 

Введите код с картинки (CAPTCHA)*

 Notify me when new comments are added.

Получать новые комментарии по электронной почте. Вы можете подписаться без комментирования.

Еще статьи из Биоресурсы