Стартаперы и их прорывы к толстому кошельку

Кто такие «стартаперы», еще не все знают. Но будущее за ними — умными, креативными. Они на старте. Ап! — и устремятся к мечте, развивая идеи, внедряя инновационные технологии. Тормозят дело нехватка опыта и финансов. Где их набраться? Денежки с неба не сыпятся, а за опытом ташкентские стартаперы знают, куда идти – на конференции «Startup Mix». За четыре года их в Ташкенте состоялось около трех десятков. Мартовская, за номером 28, не как всегда. Об этом в самом начале предупредил Алишер Юсупов – инициатор, организатор и ведущий.

Правила инвестиций IT-предпринимателя

Обычно новички и опытные стартаперы рассказывают об идеях, проектах, бизнесе. Нынче началось с интернет-моста, и не с идей, а с правил. И дальше фокусировались на том же: как получить деньги?

Заокеанским визави оказался земляк Бобир Акилханов. Кто он? Успешный IT-инвестор. Вопросы зала, а он в университете ИНХА битком, собралось человек двести, отложены на потом. Сперва вопросы ведущего к человеку на экране: «Чем занимаетесь сейчас, какие проекты были в Ташкенте, каковы условия для ваших инвестиций?..» В общем, кто не знал IT-предпринимателя, быстро заинтересовался.

Десять лет он работал в Австралии, затем несколько лет в России и Узбекистане. Уже три года Акилханов является IT-консультантом по инвестициям в американской компании. До этого инвестировал в пару проектов в Узбекистане. На слуху собравшихся «ТЧК». Название смешливое, вроде, точка. Точка и есть для общения, лекций, конференций. В ней даже пару раз проводились стартап-миксы.

«Были ли оправданы инвестиции в «ТЧК»? – «Нет». Не удалось быстро раскрутить, и роста в ближайшие пять-шесть лет инвестор для этого проекта не видит. По его мнению, главный критерий для вкладывания денег – рынок. Чем шире, тем выше шансы, что проект выстрелит. Для него не может быть проекта, в который вложит последние деньги. Говорит, что обязательно нужны несколько для страховки. Любой инвестор хочет, чтобы все завершились «на ура». Но есть порог неудач. И для Акилханова нормально, если из десяти успешны два-три.

«Что подсказывает, что пора начинать проект?» – «Рынок, идея, команда и ее основатель. Скорее всего, в начале пути девять из десяти стартапов не получатся. Начиная, стартапер должен быть готов упорно работать, и не с девяти утра до шести вечера, а сутками. И так много дней, месяцев и даже лет. Если я не вижу в человеке искры, не поддержу».

«Сколько надо с вами встречаться, чтобы вы инвестировали?» – «Месяц-полтора обсуждаем. Но и на третий день, случалось, я принимал решение вкладывать деньги. На переговорах задаю вопросы я. Начинающим стартаперам советую четко оговаривать с инвестором транши: будет перечислена вся сумма или частями, по сколько, в какие сроки? Мои требования: должна быть полная прозрачность финансовой отчетности».

«Как думаете, когда в Узбекистане появятся венчурные фонды и ангелы, не боящиеся рисков?» – «Ангелы уже есть. Когда будет полноценный рынок и возможность зарабатывать, их станет больше. Ангелы – люди, которые верят в интеллект. Они не обязательно супермены и бизнесмены. Ангелом может стать ваш друг, готовый дать деньги».

«Как с вами связаться, чтобы предложить идею?» – «Через фэйсбук. Всегда отвечаю. Сейчас я полностью сфокусирован на США. Но на родине готов делиться опытом. Недавно ко мне обратился молодой предприниматель из Узбекистана. Я попросил презентацию. В ответ получил четыре строчки: «Я хочу…» Явно не то. Как надо представлять идею? На двух-трех страницах изложить ключевые моменты, да и дизайн сделать профессиональный. Инвестор заинтересовался – тогда пора представить полноценный план, иногда и с финансовой моделью».

«Можно научиться инвестировать в стартапы?» – «Умение приходит с опытом. Часто готов рисковать тот, кто сам начинал стартапером. У меня случались успехи и неудачи. Прошел эту школу, есть внутренние ощущения».

Что интересно слушателям в зале? Надо сказать, что попасть в него не так просто. Желающих в избытке. Программа очередной встречи вывешивается на странице Startup Mix в фэйсбуке с указанием дня регистрации. В этот день не опоздать бы нажать кнопу «пойду»! Те, кто опоздал, «рвут на себе волосы» и умоляют включить в список. Наверное, поэтому в зале университета ИНХА, принимающего у себя конференции стартаперов с 2015 года, заняты не только все сидячие места, группа ребят подпирает стенку.

Нодир спрашивает инвестора, какова минимальная инвестиция в проект. Инвестор отвечает, что запрашиваемая сумма в пятьсот долларов – не серьезно. Он готов инвестировать в проект до полумиллиона долларов. Шахзоду важно знать, были ли периоды, когда заокеанский собеседник сдавался, что заставляло его снова подняться? Если учесть, что из десяти стартапов девять неудачные, вопрос «в жилу». Что ответит? «Да, и я сдавался. У стартапера или победа или проигрыш. Середины нет. Надо очень-очень много работать первые два-три года. Только работа. Не получается, тяжело, не до семьи… Помню, когда рано сдался, потом жалел. Еще бы полгода и победа! Если нет перспективы, то стоп. Но если есть шанс решить проблему, иди до успеха».

Еще вопрос из зала. Асрор спрашивает о доли инвестора: «Когда в Узбекистане стартапер приходит к инвестору, инвестор может хорошую зарплату предложить, но запросит 90 процентов доли. А вы?» – «По неопытности указал в контракте 51 процент, хотя мне предлагали как инвестору 20 процентов. Я отказался и ошибся. У стартапера для успеха должна быть мотивация. Я помогаю деньгами. Если он будет успешным, заработаю».

«Вы готовы инвестировать в Узбекистан, если…» Очевидно, что с рынком в стране пока не важно. Но если?.. «Конечно, ведь я отсюда, – подчеркнул Бобир Акилханов, – и буду поддерживать. Многие другие, в том числе и венчурные фонды, готовые рисковать, тоже придут с инвестициями. В стране более тридцати миллионов человек и есть потенциал. Развивающийся рынок интересен ближайшим соседям, затем подтянется и дальнее зарубежье».

Сгодится ли стартап-культура Израиля в Узбекистане?

Как уверяет основатель и директор эко-технологического бизнес-инкубатора Клара Орен, подъем Израиля начался именно с технологических проектов. Она – специальный гость, ее презентация – еще один пункт программы. Создала технологический бизнес-инкубатор в 1993-м. За прошедшие годы при ее участии создано свыше восьмидесяти компаний. Ее «инкубатор» девять раз получал национальные премии Израиля за выдающиеся проекты и организацию работы.

Участников Стартапа-микс 28 Клара Орен сходу озадачивает вопросом: «Для чего нужны инновации?» Из зала отвечают: «Для развития человечества». По мнению идеалистов, правильно. Клара Орен утверждает, что это – «советский подход». Она живет уже 45 лет в Израиле и убеждена, что инновации нужны для получения прибыли. Вот ее аргументы для собравшейся аудитории.

В государстве Израиль, созданном в 1948 году, из полезных ископаемых есть только немного соли и меди. Надо было думать, как развиваться, чтобы не зависеть от других стран. В первый же год при министерстве промышленности был создан отдел Главного ученого для поддержки инноваций. Зачем? Патенты на технические новшества дают законную монополию на двадцать лет. При создании новых предприятий растет число рабочих мест. Государство живет за счет налогов и должно заботиться о предприятиях и создании рабочих мест. Такой принцип действовал до девяностых годов.

В девяностые решено усилить экономику, усиливая человеческий ресурс. Принимается национальная программа по поддержке частных инновационных инициатив. Она нацелена на приоритетные технологические направления, создание творческой и предпринимательской культуры, подготовку студентов к предпринимательству. В стране было создано свыше двадцати технологических бизнес-инкубаторов. Это сейчас инкубаторы – для всех. А тогда главный акцент делался на русскоязычных новых эмигрантах из бывшего Союза, среди которых немало ученых.

Когда есть только идея, частного инвестора не найти. Венчурные фонды тоже не любят рисковать, до них еще надо дорасти. В среднем в мире процент успешных стартапов составляет 5-10 процентов от общего числа. В Израиле успешных – 45-50 процентов. Государство поддерживает инновационные проекты через инкубаторы в «предпосевной период» – и до «созревания зерна».

Так что такое «инкубатор»? Это независимая компания по созданию стартапов, одна из задач которой – сделать стартап привлекательным для частного капитала. Отсюда прокладывается дорожка к частному инвестору. Только за один квартал 2014 года частные инвестиции в проекты инкубаторов составили 994 млн.долларов, только за один квартал 2015 года – свыше миллиарда.

«В инкубаторе работают директор, два помощника и секретарша. Ряд задач выполняются на договорной основе другими компаниями. Человеку, пришедшему к нам с идеей, мы объясняем, как дойти до успеха. Трудно войти в рынок, только 30 процентов инновационных технологий успешны…»

В этом месте лекция прерывается нетерпеливым вопросом из зала: «Откуда деньги?!» Ход изложения темы немного меняется, и Клара Орен объясняет «про деньги»: «Сумма, предоставляемая государством за два года, составляет порядка 600 тысяч долларов, это 85 процентов от финансирования. Еще 15 процентов вкладывает в проект инкубатор». Еще вопрос из зала: «А если требуется меньше?». Лектор удивлена: «Все хотят больше!» Про «откаты в конвертах» категорически утверждает, что такого не бывает. «Если откат обнаружится, наказания чрезвычайные. По честному прибыль всегда выше». «Ваше государство – очень щедрое», – это комплимент гостье. «Нет – это не щедрость, это – расчет».

Ежегодно в стране запускается полсотни проектов. Государство тратит в год на все проекты 45 млн.долларов. В бюджете заложены на науку и технологии пять процентов ВВП. Из них и финансируются инкубаторы. Эти небольшие деньги для бюджета вкладываются в перспективные инновации. Как известно, в Израиле очень мало воды. Дожди бывают всего два месяца в году. Ежедневные новости в СМИ нередко начинаются с информации об уровне в озере Киренет, являющемся главным источником пресной воды для всей страны: «Насколько ниже красной черты?». При жесточайшем дефиците воды Израиль не только себя обеспечивает сельхозпродукцией, но и экспортирует. И все потому, что государство вложило средства в инновации – капельное орошение.

Еще один нетерпеливый вопрос из зала «про деньги»: «На каких условиях государство их выдает?» – «Когда к нам приходит стартапер с идеей, мы спрашиваем о его ожиданиях. Если хочет стать богатым, то нам по пути. Если «ради человечества», то это не с нами».

Так вот, об условиях государства. В реализацию проекта оно не вмешивается, проверяет только правильное расходование денег. Если проект провалился, государство прощает. Если проект успешен, вложены частные инвестиции, то государство и после двух лет обеспечивает 50 процентов бюджета. Расчет с государством – после начала продаж. Будет получать три процента от продаж, а они могут составлять один-два миллиона долларов. Сумма погашена – выплаты прекращаются. Государство не имеет акций. Но оно настаивает на том, чтобы инновационная технология оставалась монопольный срок в Израиле. Иногда так не получается. При продаже патента за рубеж государству положено вернуть в шесть раз больше полученной от него суммы.

«Выгодно или нет?» Клара Орен поясняет: «В нашем инкубаторе был медицинский продукт, который мы продали за сто млн.долларов. От государства получено на стартап 2 млн. Вернуть положено 12 млн. Инвесторам-акционерам после продажи осталось 88 млн. И после уплаты налогов все в плюсе».

Про критерии IT-предпринимателя аудитория в университете ИНХА только что узнала. Теперь не терпится услышать про критерии отбора проектов в израильские инкубаторы. Слайд на экране как раз про критерии. В проекте должны быть ориентация на конечный продукт, наличие технического новшества и уникальность, очень ранняя стадия разработки и высокая степень риска, большой рынок (лучше – мировой), выполняемость в рамках данной программы, и, конечно, нужна личная инициатива.

Что требуется от личности помимо идеи? Уметь работать в команде, делиться идеями, понимать про компромиссы. Проекту необходим энергичный директор, который инновационную технологию применит к рынку, ведь путь от технологической идеи до производства тернист и труден.

«Все время реализации проекта команда инкубатора будет следить, чтобы ученый не распылялся, что часто случается с учеными», – шутит директор успешного инкубатора, и в деталях рассказывает, как проверяется личность. «После того, как стартапер проходит отбор в инкубаторе, его приглашают в Министерство промышленности в отдел Главного ученого. Экзаменатор экзаменует и пишет свое заключение комиссии. Решение принимает комиссия».

Из зала опять интересуются, насколько все честно. «Честно, – без шуток отвечает бывшая соотечественница. – Государство не очень рискует, потому что мы – инкубатор – тоже вкладываем свои 15 процентов денег и не хотим попусту рисковать. Инновационная технология может обеспечить 30 процентов успеха. Мы ответственны за 70 процентов успеха. Как только комиссия в Министерстве промышленности принимает решение, сразу же составляется план работы, подбираются кадры, компания регистрируется и около полугода занимает подготовка проекта для потенциальных инвесторов. И это – в стенах инкубатора. На что смотрит венчурный капитал? Ученый с идеей – хорошо, а имеется ли рабочая модель, есть серьезный руководитель компании? Мы встречаемся с венчурными компаниями каждые три недели. Вместе изучаем, что сделано, по плану ли, какие отсрочки, как расходуются средства».

Средства есть у каждой новой компании. С первой минуты она ведет себя как отдельная юридическая единица. У нее – расписанный до мелочей и утвержденный бюджет и на счету аванс в 30 процентов. Допустим, нужны приобретения. Если сумма свыше двухсот долларов, рассматриваются три предложения. Причем, не всегда выбирается самое дешевое. На бухгалтерском чеке ставят подписи представитель компании и директор инкубатора. Так, потому, что государство не хочет знать все эти мелкие компании, в коммерческие дела не вмешивается. Отчитывается перед государством каждые три месяца директор инкубатора, после чего государство пополняет счет. Окончательная проверка – через два года, когда придет аудитор. Если деньги неправильно потрачены, инкубатор обязан их государству компенсировать. Поэтому утвержденный бюджет как закон, изменить его можно лишь с разрешения государства.

Опять в зале возникает вопрос про деньги, теперь уже о прибыли. «Когда стартап преуспел, сколько получают ученый и инкубатор?» – «В самом начале сотрудничества все детали прописываем. Мы любим поторговаться и начинаем торг с 50 на 50. Акции компании распределяются между инициатором проекта и инкубатором согласно договору».

Вопрос слушателей о специализации инкубаторов: «В названии вашей структуры есть слово «эко». Имеется в виду экологическая тематика?» – «Вот уже девять лет как инкубатор специализируется на зеленых технологиях». «Как подбираете кадры в новые компании?» – «Берем тех людей, которые уже преуспели. Они уже попробовали вкус успеха и хотят повторить. Но и сами эти люди стоят дорого. При условии успешности проекта через три года их доля может составлять пять процентов прибыли, и это очень хорошие деньги».

«Сколько предложений поступает в год на рассмотрение?» Этот, казалось бы, простой вопрос снова вернул слушателей к процедуре отбора, к самому-самому началу любого стартапера.

«Ежегодно поступает более ста предложений, но не все рассматриваем. Серьезно изучаем 40 предложений. На заседании внутреннего совета оставляем десять. Был урожайный год, когда начали работать по восьми проектам. Но в среднем запускаем за год четыре-пять. Молодежь такой строгий отбор нисколько не обескураживает. Есть другие инкубаторы, где тоже можно пробовать. В стране развито движение юных изобретателей. Они мечтают стать стартаперами. Каждую неделю в СМИ сообщают о продаже стартапов. Продаются они и за сотни миллионов, и за миллиарды. Это зажигает. И не только молодежь. В инкубаторах есть стартаперы, которым за восемьдесят, иностранцы тоже есть».

«Можете открыть филиал в Узбекистане?» На этот вопрос директор эко-технологического бизнес-инкубатора Клара Орен отвечает отрицательно. «В Израиль приезжают учиться отовсюду, включая Китай, Японию, США. В Узбекистане для развития технологических проектов нужны государственные решения, соответствующее законодательство. Мы не можем принести свою стартап-культуру в другую страну. Это у вас должно случиться».

Послесловие к Cтартапу-микс 28

В программе оставалось еще четыре пункта. Стартап-микс шел в режиме нон-стоп с десяти утра аж четыре часа. Кое-кто не выдержал и ушел. Но «потери бойцов» минимальны. Зал до финиша оставался полон. Речь шла о продажах в интернете и, в частности, об устройстве «Аmazon» — крупнейшей торговой площадки. Говорили и о том, как «знакомить» новых пользователей с возможностями IT-продукта. Три успешных предпринимателя делились опытом по организации работы в команде.

Предстоящая в апреле международная конференция «Маркетинг и продвижение в Интернете» Usenet 2017 тоже обсуждалась. На ней выступят двадцать докладчиков. Вход строго по пригласительным, регистрация в интернете. В прошлом году конкурс на конференцию Usenet cоставил три человека на место. Растет интерес. В Узбекистане рождается стартап-культура. Велики ожидания, чтобы это случилось.

Наталия ШУЛЕПИНА
Источник — http://nuz.uz/nauka-i-tehnika/21670-startapery-i-ih-proryvy-k-tolstomu-koshelku.html
Фото автора и со страницы Startup Mix в фэйсбуке.

Добро пожаловать на канал SREDA.UZ в Telegram

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.

Комментарий

Имя

E-mail

Сайт

семь  ×  четыре  = 

Введите код с картинки (CAPTCHA)*

 Notify me when new comments are added.

Получать новые комментарии по электронной почте. Вы можете подписаться без комментирования.

Еще статьи из Инновации